Старший оборотень по особо важным делам. Максим Есаулов

за директором гостиницы «Сатурн». Результат – убит во время делового ужина в ресторане. Жора Пантелеев, лидер «чебоксарских», – третьего июня труп. Июль: Лопатин, «бригадир», – то же самое. Сентябрь – таможенник Ахматов…

      – Погоди, так это ж мое дело!

      – А я тебе о чем? А директор «Питер-авто» с женой – не твои?

      – Ни хрена себе! – Голицын смотрел в схему, и на его лице застыла улыбка, которая бывает у людей, уже поймавших удачу за хвост, но все еще опасающихся спугнуть ее неосторожным движением.

      Шилов продолжал:

      – Чибис сколотил команду и принимает заказы. Группа подготовки, стрелки, прикрытие… Корпорация киллеров, мать их! Мы за один раз десяток «глухарей» поднять можем. Ну ты правда только по дежурству выехал, так что завтра доложишься руководству – и иди отдыхай…

      – Да иди ты! – Голицын пихнул Шилова локтем. – Хрен куда вы от меня денетесь.

      Роман и Стас с довольным видом рассмеялись. Голицын остался в прокуратуре чуть ли не единственным следователем, с которым было приятно работать.

      Голицын посмотрел на них и тоже усмехнулся:

      – Хватит ржать, давайте к делу. Стрелков эти ваши мальчики, конечно, не знают?

      – Случайно знают.

      – Да ну! И чего сидим, кого ждем?

      – СОБР[3]. Неотложный обыск выпишешь? С бумажкой как-то веселее двери ломать.

      – Легко! – Голицын раскрыл дежурную папку и достал нужный бланк.

      – А не торопимся? – спросил Скрябин, наблюдая, как Голицын быстро заполняет пустые графы постановления.

      – Опаздываем, – вздохнул Шилов, складывая лист со схемой. – Моцарт ведь их вчера упаковал. Хорошо, если их еще не хватились.

      В кабинет заглянул Василевский:

      – Начальник, СОБР прибыл.

      Скрябин снял с вешалки свою куртку:

      – Я пошел, внизу подожду.

      Голицын, продолжая заполнять бланк, между делом спросил:

      – Ты все еще «и.о.» или уже на должность назначили?

      – Нет еще, да я как-то и не стремлюсь. Ребята, правда, уговаривают…

      – Правильно делают! Кого, если не тебя?

      – Начальству виднее.

      Голицын пренебрежительно хмыкнул.

      Задумчиво посмотрев на него, Шилов сказал:

      – Вот что, я должен сказать тебе одну вещь… – Он хотел предупредить, что Краснов и Селиванов не пришли сами, замученные угрызениями совести, а были переданы людьми Моцарта, которые их предварительно хорошенько отделали, и что неизвестно, чем этот нюанс может обернуться в дальнейшем, но Голицын его перебил:

      – Ты уверен, что мне это надо знать? Я не опер, я следователь. Мне достаточно того, что я знаю тебя. Держи! – Голицын протянул заполненный бланк.

      – Спасибо, Юра.

      – Да не за что!

* * *

      Первой в тесноватый двор старого дома заехала «альфа-ромео». Шилов и Скрябин остались в машине, а Соловьев вышел и покрутился немного, определяясь с расположением парадных и квартир. Когда он дал отмашку, Шилов со Скрябиным тоже вышли, а с улицы

3

Специальный отряд быстрого реагирования.