Религия бешеных. Екатерина Рысь

нечто, что просвечивало, как темное глубокое второе дно, сквозь светлую поверхность радужной оболочки. Да, я из тех женщин, которые, общаясь с мужчиной, смотрят в его глаза…

      И слишком многое застилало ему сейчас взгляд. Он одновременно был здесь – и где-то невыносимо далеко отсюда. Нет, черта с два от него дождешься неадекватности и выпадения из контекста. Но слишком много посторонней, не доступной никому мысли тяжелой топкой трясиной стояло в его глазах…

      Я читала этот взгляд однозначно. Парень, тебе плохо. Ты еще вообще не понял, что тебе уже хорошо. Тебе до сих пор – плохо. Ты до сих пор – там, где тебе плохо… И вот теперь он, вынырнув на мгновение из своего полузабытья, опять провалился уже в другую временную яму. Мне казалось, я воочию вижу, какие картины понеслись перед его устремленным в пространство взглядом. Его благополучная жизнь «до»… Ладно, пусть так. Это была уже спасительная яма. Но он как-то странно мгновенно ушел в нее с головой. И заговорил о прошлом в настоящем времени: «…бегаю… занимает полтора часа…» Как будто не было в его жизни провала величиной в полтора года…

      – А я просто не ем ничего, – парировала я беззаботно. Его надо было ненавязчиво возвращать в реальность. Женская болтовня для этого отлично подойдет… – Живу на одном адреналине. Вот как сейчас. И отлично себя чувствую! А вечером гораздо легче бегать. За день разойдешься…

      За этот день я действительно разогналась – и сейчас уже неслась почти невесомая, забывая о земле, хотелось кружить и смеяться. Ночь вокруг, казалось, уже звенела…

      – Нет, с питанием приходится очень серьезно все решать… – Он интересно говорил. И почему, когда разговариваешь с ним, создается ощущение изысканно-небрежной, философски-утонченной, салонной беседы двух избранных? А мне грешным делом нравится этот высокомерный стиль… – И есть приходится очень много. Чтобы правильно выстроить мышцы. Я себе очень долго рацион подбирал. И то мне потом специалисты сказали, что надо было есть гораздо больше. Сложность в том, что все должно быть сбалансировано. Белки…

      – …жирки!..

      – …углеводы… С «жирками», – он, давя смех, скосил глаз на меня, – я смотрю, вообще напряг… Да. Плюс – всякие добавки. У меня магазин спортивного питания… – вещал он менторским тоном лектора.

      – А я осенью, когда вообще голодала, выжимала одной рукой шестнадцатикилограммовую гантель. А потом зимой что-то расслабилась, теперь начала резко нагонять, но пока тяну только двенадцать…

      Я вдруг поняла, что он давно уже очнулся, мы идем, не глядя по сторонам, и оживленно треплемся: а я… а я… Даже жаль, что нас тогда никто не слышал. Этот кто-то здорово бы развлекся. Это была забавная иллюстрация к вопросу о том, какой разговор – слово за слово – может завязаться между незнакомыми мужчиной и женщиной… Тот же, что между детьми в песочнице: а у меня в кармане гвоздь, а у меня – собачья кость…

      Впрочем, нам оказалось достаточно перекинуться несколькими фразами. И мы были уже знакомы. Хм… Надо научиться хоть немного