Остров Сокровищ. Перевод Алексея Козлова. Роберт Стивенсон

обстояли наши дела. На следующий день после похорон и около трех часов сумрачного, туманного, необычайно морозного дня, я на мгновение застыл у двери, полный грустных мыслей о моем отце, когда увидел, как кто-то медленно ковыляет рядом с дорогой. Человек был совершенно слеп, он всё время постукивал перед собой палкой и носил большие зеленые очки на глазах и носу; и он горбился, как будто согнутый возрастом или слабостью, носил огромный старый потрепанный морской плащ с капюшоном, который заставлял его казаться ещё уродливее. В своей жизни я никогда не видел более страшной фигуры. Он немного притормозил у гостиницы и, подняв голос в странной песне, стал подвывать: «Любо-ойй добрый дру-уг сообщ-и-ит бе-едному слепому человеку-у, который потерял драгоценноеееее зрение своего гла-аза в милостивой защите его родной страныыыыы, Англии – и Бог благослови-ит короля Георга-га! – где и в какой части этой страны я теперь оказался-а?

      – Ты в «Адмирале Бенбоу», что у бухты Черная Гора, добрый человек! – сказал я.

      – Я слышу голос, – сказал он, – молодой голос! О, как он хорош! Как приятен этот юный голос! Вы дадите мне свою руку, мой добрый молодой друг, мой юный спаситель, и отведёте меня туда?

      Я протянул руку, и ужасное, мягкое, безглазое существо сжало её за какое —то мгновение в железные тиски. Я был так поражен происходящим, так испуган, что изо всех сил попытался убежать, но слепой прижал меня к себе одним движением стальной руки.

      – Теперь, мальчик, – сказал он скрипучим страшным голосом, – а ну-ка отведи-ка меня к капитану! Да пошустрее!

      – Сэр! – сказал я, – Честное слово, я не осмелюсь!

      – О, – усмехнулся он, – вот и все, что может сказать этот лентяй! А ну-ка! Мальчик! Ты меня плохо слышишь? Отведи меня прямо сейчас к капитану, или я вырву тебе руку!

      И он сделал мне, как говорится, «ключ», от которого я стал истошно вопить.

      – Сэр, – сказал я, – Я боюсь не за себя, а за вас. Капитан сейчас совсем не тот, каким он был прежде. Перед ним всегда лежит кинжал. Другой джентльмен… —

      – Марш! Я сказал – марш! – прервал он меня. Клянусь, я никогда не слышал такого жестокого, холодного и страшного голоса, как этот глухой хрип. На меня тот голос подействовал сильнее, чем боль, и я стал повиноваться ему сразу. Мы направились прямо к двери и в гостиную, где сидел наш больной старый пират, уже изрядно приторможенный ромом. Слепой сжимал меня железной хваткой, и всё более наваливался на меня всей своей неимоверной тяжестью.

      – Подведи меня прямо к нему, и когда я буду в поле зрения, крикни: «Вот твой друг Билли!» Если ты этого не сделаешь, я сделаю вот что…», и с этими словами он снова мне так заломил мне руку, что я чуть не потерял сознание. Между тем, я был в таком ужасе от слепого нищего, что мой ужас перед капитаном сам собой испарился, и когда я открыл дверь в гостиную, то тут же закричал слова, которые нищий слепец приказал мне горланить.

      Бедный