Запасной выход из комы. Дарья Донцова

Я, скорей всего, онемела-ослепла-оглохла от ужаса. Очутиться около обезглавленного тела – мощный стресс.

      – Когда приехала машина ДПС и тебя вытащили из салона, гаишник спросил: «Ваше имя?» Ты ответила: «Мы с Леней ужинали в ресторане. Поехали к нему домой. Где Коровин, позовите его скорее».

      – Ничего не помню, – с отчаянием призналась я.

      – А что накануне происходило, задержалось в твоей памяти? Ваша беседа с Мишей?

      – Нет, – простонала я.

      – О господи! Я думала, хоть тот разговор не выветрился.

      – Этти, – взмолилась я, – перестань ходить вокруг да около. Говори начистоту. Имей в виду, у меня никаких воспоминаний нет. В голове компот! Про то, что завела любовника, я начисто забыла. Аварию тоже.

      – А что ты можешь о себе рассказать? – поинтересовалась Этти. – Меня ты узнала?

      Я кивнула:

      – Да, да. Что еще? Миша жарит картошку с сосисками, очень вкусно у него получается. Вот!

      – Отлично! – слишком бурно обрадовалась Этти. – Гениально. Ладно, слушай.

      Я навострила уши. Свекровь начала излагать события. Первая часть рассказа совпала с тем, что я уже слышала от доктора Маслова. Но потом я услышала другую историю…

      Сообразив, что законная жена пошла налево, Миша приехал к матери и попросил совета, как ему теперь жить? Этти попыталась починить любовную лодку, объяснила, что в измене виноваты оба супруга. Наверное, он был холоден с женой, невнимателен. А она обиделась, стала искать внимания на стороне. Надо им просто сесть вдвоем и поговорить. Михаил уехал в плохом настроении, неделю не общался с матерью, а потом произошла авария.

      Когда сотрудники милиции сообщила родственникам о ДТП, свекровь и муж прилетели в клинику. Этти не пустили в реанимацию, а Михаилу разрешили войти. Он пробыл в палате меньше минуты, вышел с белым лицом.

      – Таня умерла? – ахнула Этти.

      – Нет. Скончался я, – отчеканил сын.

      – Господи, что случилось? – задергалась его мать. – Доктор сказал, что она без сознания.

      Миша расхохотался:

      – Да ну? Я взял Таню за руку, она глаза открыла и на всю ивановскую объявила: «Доброе утром, Ленечка. Как ты спал? Люблю тебя сегодня больше, чем вчера». Ну я и ушел!

      Этти никогда не теряла дар речи, но в ту минуту она не нашлась что сказать. Сын, продолжая смеяться, убежал. Мать поспешила за ним, но Миша успел первым влететь в лифт и уехать. Этти пришлось минут пять ждать кабины, когда она очутилась в вестибюле, сына и след простыл. Несколько часов Этти не могла связаться с Мишей, поехала к нему домой, открыла дверь своим ключом и увидела на зеркале листок бумаги, приклеенный скотчем. На нем было одно слово: «Маме». Этти развернула послание, прочитала: «Я в спальне», перепугалась…

      Свекровь замолчала.

      – Дальше, – еле ворочая языком, попросила я.

      – Миша покончил с собой, – наконец-то выговорила свекровь, – оставил тебе записку.

      Послышался шорох, на подоконнике появился конверт.

      – Извини, его милиционеры вскрыли. Тань?

      – Слушаю, – только и смогла сказать я.

      – Миша всегда