После взрыва. Сергей Леонтьевич Швец

уже разница? – отозвался командир. – Судя по всему, он решил остаться с нами. Честно признаться, я этому рад. И дело не в том, что он постоянно приносит мясо. Просто его присутствие поднимает настроение. Потреплешь его по шерсти и как-то приятно на душе. Даже Андрюха вон и то проникся.

      – Да, мне теперь даже стыдно, что я его на суп пустить хотел, – признался разведчик.

      Объект обсуждения в это время уже крепко спал.

      – Командир, можно задать тебе личный вопрос? – неожиданно перевел тему Ашот.

      – Задавай, – удивленно поднял брови Сергей.

      – Ты нам как-то раз про отца своего рассказывал. Ну что он военным был, что болел перед смертью сильно. А вот про мать мы от тебя почти ничего не слышали. Что с ней случилось?

      Командир замолчал и уставился на огонь. Потом тяжело вздохнув начал рассказ.

      – Я в Новосибирск переехал за два года до взрыва. В Бишкеке жил с мамой, в родительской квартире. Мы решили продать ее и на вырученные деньги купить жилье в Новосибе. Я уехал первым, а мама осталась досматривать бабушку. Тащить ее с собой было бы глупо, ведь ей уже под девяносто лет стукнуло. Но и оставить одну никак нельзя.

      Договорились, что мама приедет потом. Я после переезда несколько раз наведывался в гости. Там у меня еще много друзей оставалось. Последний раз приезжал за несколько месяцев до взрыва.

      Когда шарахнули боеголовки, мама все еще жила в Бишкеке. И с тех пор я ничего о ней не знаю. Жива ли она? Пятнадцать лет прошло. Но, знаешь, я верю, что ей удалось спастись, что у нее все хорошо. Может, это глупые фантазии, просто я хочу в это верить. Верю, что когда-нибудь я снова увижу ее и смогу обнять.

      Сергей замолчал. Молчали и разведчики. Каждый вспомнил о своих родителях. Мать и отец Ашота, скорее всего, погибли в Москве. Женька, также как и Сергей уехал из родного города, а родители остались там. Он тоже ничего не знал об их судьбе. Единственным, чьи близкие достоверно остались живы после взрыва, был Андрей. Они всей семьей смогли убежать от падающих боеголовок. И волею случая оказались в Солнечном. С его отцом Сергей ходил в разведку в первые годы образования поселения. Он умер от воспаления легких. Мать похоронили лет шесть назад.

      – Я тоже верю, что мои живы, – сказал Ашот. – Если была бы хоть одна возможность найти их, то даже бы и не думал.

      – Так бы поступил каждый из нас, дружище. И Женька вон тоже об этом думает.

      – Да, и часто.

      – Честно говоря, не знаю что хуже, – сказал Андрей. – Похоронить своих близких, как я или быть в неведении, как вы. Все-таки мне, наверное, легче. Я со своими до конца был. До последней минуты.

      – Да, Андрюх. Не знать – это хуже всего, – заметил Ашот. – Каждый из нас терзается надеждой. Вот только все чаще мне кажется, что она останется напрасной.

      – Надежда, на то и нужна, чтобы до последней минуты ждать чуда. Так что не вешай нос, парень, – подбодрил командир.

      ***

      Следующие два дня путешествия прошли также спокойно, как и предыдущие. Поселений