По велению Чингисхана. Николай Лугинов

поглядел с улыбкой. И вдруг с какой-то внутренней оторопью, как от прикосновения к тайному, в лице жены отчетливо разглядел черты матери: с годами сноха делалась все более похожей на свекровь! Удивительно, как повторяются времена, как минувшее прорастает в будущем.

      Когда-то его отец, легендарный батыр Джэсэгэй, отобрал силой жену у одного из молодых мэркитских вождей. Злопамятные мэркиты долго ждали отмщения, которое наверняка придумали в свою бытность еще старейшины рода.

      И вот уже у него, Тэмучина, сына Джэсэгэя и Ожулун, налетом выкрали жену, когда он привез ее в стан. Борте познала плен…

      Правда, в отличие от мэркитского вождя, примирившегося с положением, ему, Тэмучину, удалось вернуть судьбу в свое русло. Мать тогда так и сказала: «Не отстоишь судьбу, так она и закрутит, утянет в свои темные воды, будто в омут!»

      – Как дети? – спросил муж.

      – Что им, детям! По степи на лошадях наперегонки носятся.

      – А младший где?

      – С ними, где ему еще быть.

      – Он что, уже умеет сидеть в седле?!

      – Вот, отец! Расскажи кому, не поверят. Да он еще ходить не умел, а уже в седле держался!

      И от смеха ее звонкого, от порывистого прикосновения руки захолонуло сердце, до немоты обожгло неодолимое желание, страсть…

      И как всегда в такие мгновения резанула боль, изъедающая душу ревность к тому поганому мэркиту, который обладал ее телом, таким родным, принадлежащим только ему!..

      Мать всегда решительно защищала невестку: «Меня лучше укоряй! Она расплатилась за мой грех… Тебе ли объяснять, что человек в плену неволен. Только последний дурак попытается привлечь человека к ответу за действия в подневольном состоянии».

      К Борте, особенно на людях, он был внимателен, уважителен, чтобы ни одна собака в степи даже подумать о ней худого не посмела!

      – Скоро тебе с детьми придется уехать, – сказал Чингисхан, еще раз с признательностью подумав о проницательности и дальновидности матери. – Северная ставка необходима.

* * *

      Хан велел вызвать из сурта, где проходил совет, трех человек: Мухулая, Хубулая и Джэлмэ.

      – Как вы думаете, – начал он издалека, – что попытаются сделать найманы прежде всего?

      – Они считают себя сильнее, – ответил Джэлмэ, – поэтому, скорее всего, ударят по нашему головному войску.

      – При количестве их войска, которое превосходит наше в несколько раз, – принялся размышлять Джэлмэ, – они пойдут на нас со всех сторон.

      – Я бы на их месте, – высказался Мухулай, – при их количестве и силе сразу же напал на ставку…

      Хан обвел военачальников пытливым взглядом и улыбнулся:

      – Да, их больше, они сильны. Мы должны быть быстрее и предусмотрительнее. Поручаю вам к вечеру решить: где может располагаться ставка? Я сказал.

      – Ты сказал, мы услышали.

      Хан сидел в окружении братьев, когда в самый разгар спора тихонько вошел старик – порученец – и шепнул ему на ухо, что пришли тойоны. Хан выпрямился в знак окончания разговора и медленно