Первая любовь. Ася. Вешние воды (сборник). Иван Тургенев

цвета, лицом, свиными угрюмыми глазками и такими глубокими морщинами на лбу и на висках, каких я в жизни не видывал. Он нес на тарелке обглоданный хребет селедки и, притворяя ногою дверь, ведущую в другую комнату, отрывисто проговорил:

      – Чего вам?

      – Княгиня Засекина дома? – спросил я.

      – Вонифатий! – закричал из-за двери дребезжащий женский голос.

      Слуга молча повернулся ко мне спиною, причем обнаружилась сильно истертая спинка его ливреи, с одинокой порыжелой гербовой пуговицей, и ушел, поставив тарелку на пол.

      – В квартал ходил? – повторил тот же женский голос. Слуга пробормотал что-то. – А?… Пришел кто-то?… – послышалось опять. – Барчук соседний? Ну, проси.

      – Пожалуйте-с в гостиную, – проговорил слуга, появившись снова передо мною и поднимая тарелку с полу.

      Я оправился и вошел в «гостиную».

      Я очутился в небольшой и не совсем опрятной комнате с бедной, словно наскоро расставленной мебелью. У окна, на кресле с отломанной ручкой, сидела женщина лет пятидесяти, простоволосая и некрасивая, в зеленом старом платье и с пестрой гарусной косынкой вокруг шеи. Ее небольшие черные глазки так и впились в меня.

      Я подошел к ней и раскланялся.

      – Я имею честь говорить с княгиней Засекиной?

      – Я княгиня Засекина; а вы сын господина В.?

      – Точно так-с. Я пришел к вам с поручением от матушки.

      – Садитесь, пожалуйста. Вонифатий! где мои ключи, не видал?

      Я сообщил г-же Засекиной ответ моей матушки на ее записку. Она выслушала меня, постукивая толстыми красными пальцами по оконнице, а когда я кончил, еще раз уставилась на меня.

      – Очень хорошо; непременно буду, – промолвила она наконец. – А как вы еще молоды! Сколько вам лет, позвольте спросить?

      – Шестнадцать лет, – отвечал я с невольной запинкой.

      Княгиня достала из кармана какие-то исписанные, засаленные бумаги, поднесла их к самому носу и принялась перебирать их.

      – Годы хорошие, – произнесла она внезапно, поворачиваясь и ерзая на стуле. – А вы, пожалуйста, будьте без церемонии. У меня просто.

      «Слишком просто», – подумал я, с невольной гадливостью окидывая взором всю ее неблагообразную фигуру.

      В это мгновение другая дверь гостиной быстро распахнулась, и на пороге появилась девушка, которую я видел накануне в саду. Она подняла руку, и на лице ее мелькнула усмешка.

      – А вот и дочь моя, – промолвила княгиня, указав на нее локтем. – Зиночка, сын нашего соседа, господина В. Как вас зовут, позвольте узнать?

      – Владимиром, – отвечал я, вставая и пришепетывая от волнения.

      – А по батюшке?

      – Петровичем.

      – Да! У меня был полицеймейстер знакомый, тоже Владимиром Петровичем звали. Вонифатий! не ищи ключей, ключи у меня в кармане.

      Молодая девушка продолжала глядеть на меня с прежней усмешкой, слегка щурясь и склонив голову немного набок.

      – Я