Капкан на принцессу. Книга третья. Ирина Костина

идриха-Вильгельма

      Прусский король Фридрих-Вильгельм лежал в спальных покоях замка в Потсдаме и с горечью вспоминал минувшие военные события в борьбе за польское наследство.

      Как известно, в преддверии дележа польской короны, Россия, Австрия и Пруссия объединили свои интересы союзом «трёх чёрных орлов». От русской императрицы цезарю Карлу была обещана в снохи племянница государыни Анна Леопольдовна. А кайзеру Фридриху-Вильгельму в случае успешного исхода дела позволялось выдвинуть младшего сына на вакантный пост герцога Курляндского. Кандидатом в короли Сейм должен был избрать пяста, удовлетворяющего требованиям всех трёх союзников.

      Но никто из пястов не смог создать достойную партию, чтобы противостоять Лещинскому. И тогда Россия выдвинула в кандидаты саксонского курфюрста. Польская оппозиция и Австрия её поддержали. А Пруссия заупрямилась: почему она должна помогать саксонскому курфюрсту без всякой для себя выгоды? И Фридрих-Вильгельм направил в Саксонию письмо, в котором указал, какие именно требования должен выполнить курфюрст в ответ на прусскую поддержку. Но письмо осталось без ответа. И король счёл себя обиженным.

      Анна Иоанновна с цезарем Карлом, желая склонить Фридриха-Вильгельма к поддержке их кандидата, попытались призвать его к обязательствам, данным союзу «трёх чёрных орлов». Но лишь ещё больше рассердили его.

      Фридрих-Вильгельм вспылил: хороши союзнички! Не удовлетворили ещё условиям прежнего договора, а заставляют даром действовать в пользу их саксонского протеже. И саксонец гусь ещё тот! Не хочет ничего сделать для Пруссии.

      Видя, что прусский кайзер устраняется от «союза чёрных орлов», Россия в ответ мягко устранилась от своих обещаний ему, и пост герцога Курляндского стал примерять на себя Бюрен.

      Фридрих-Вильгельм впал в гнев:

      – Если союзники отступают от своих обязательств передо мной, то и я могу закрыть глаза на свои обязательства перед ними. В конце концов, ни в одном договоре я не обязывался препятствовать избранию Лещинского!

      Именно это он и написал в очередном письме Августу. Пригрозив, что может примкнуть к партии Лещинского, прямо указал: «если саксонский курфюрст желает помощи от Пруссии, то он должен пообещать вознаграждение»; и даже сократил список своих требований до одного. Но Август не согласился и на это. И вот тогда обиженный король объявил, что будет нейтральным в польских делах!

      Но, как известно, на обиженных воду возят. И очень скоро Фридрих-Вильгельм понял, что союзники обходятся без его поддержки, а он рискует остаться с носом. И стал предпринимать отчаянные попытки получить хоть какую-то выгоду! Он забросал саксонского курфюрста письмами, в которых требовал признать, что нейтралитет Пруссии является весьма благожелательным для курфюрста в борьбе за польскую корону. И в благодарность тот должен вознаградить его Курляндией и Померанией. Но Август продолжал упрямо молчать.

      Кайзер злился, чувствуя, что время уходит, и он упускает последние шансы. И лишь падение Данцига положило конец его бесконечным претензиям. Он понял, что в погоне за большим, лишился и малого. И в итоге не приобрёл ничего.

      Фридрих-Вильгельм, будучи натурой экзальтированной, не выдержав переживаний, слёг в постель. На фоне депрессивных настроений обострились все его ранние недуги. И король даже устранился на какое-то время от государственных дел.

      Целыми днями, лёжа в постели, он стонал и жаловался на несправедливое к себе отношение, изводя этими жалобами преданного секретаря. Во всех своих бедах кайзер обвинял союзников: императрицу Анну и цезаря Карла. Распалял себя намерениями восстановить справедливость. И строил планы мщения.

      – Всё это время обе державы бессовестно обманывали меня, – начал свою ежедневную обличительную речь Фридрих-Вильгельм после приёма в постели завтрака, – Их лживые обещания были лишь ловким трюком, чтобы держать меня на привязи и удовлетворять их интересам. Меня дурачили, выдавая белое за чёрное, а чёрное – за белое. В итоге я оказался с пустыми руками. Но теперь я вижу: мои царственные соседи перестали уважать добросовестность. Россия думает, что может вертеть союзниками по своему усмотрению; менять условия договора, пренебрегать обещаниями… А Австрия потворствует её прихотям, точно глупый щенок, уповая на обещанную кость. Что ж, я полагаю, Карл остался доволен тем, что удалось породниться с русской императрицей? День свадьбы уже назначен?

      – Ваше величество, о свадьбе пока речь не ведётся, – уведомил его секретарь, – По сведениям Мардефельда, принц Антон-Ульрих пришёлся не по душе юной принцессе.

      – О-хо-хо! – обрадовался Фридрих-Вильгельм, – Выходит, что мой сосед Карл тоже вкусил русской лживой дружбы! Как я рад! Пусть получит по заслугам за то, что шёл на поводу у русской царицы, надувая меня пустыми обещаниями. Значит, несостоявшийся жених посрамлённый вернулся домой?

      – Нет. Он по-прежнему в Петербурге.

      – Как?! Что он там делает два года?!

      – Русский канцлер Остерман, регулярно получая субсидии от Венского