Петр III. Загадка смерти. Олег Иванов

о котором говорят Екатерина II и современники. Правда, это письмо, написанное чернилами по-русски, находится в противоречии с сообщением Екатерины 29 июня Сенату о том, что два письма Петра Федоровича были написаны карандашом и, возможно, оба на французском (одно – точно). Однако нельзя исключить и того, что ПФЗ является переводом на русский язык предшествующего ему французского письма. В этой связи возникает вопрос: почему Петр Федорович, прибегая в своих письмах к французскому, написал записку по-русски, плохо владея этим языком? Хотел ли он сделать приятное русской императрице (сам Петр Федорович, если верить Н.И. Панину, говорил только по-немецки) или надеялся на то, что его согласие станет таким образом известно при дворе и тем, кто не владел французским.

      СВ

      При изучении «Списка вещей» возникает много вопросов: когда, где и для чего он составлен Петром Федоровичем, почему написан карандашом и по-немецки? Судя по складкам и присутствии его среди писем свергнутого императора, он был послан, а поэтому не представляет черновика, случайно уцелевшего среди его бумаг. Возможно, что «Список вещей» был вместе с другим списком – необходимых Петру Федоровичу припасов, о которых, как мы видели выше, говорит Е.Р. Дашкова. Правда, она включала названный список в письмо, в котором будто бы содержалось отречение Петра Федоровича, что, на наш взгляд, весьма сомнительно. Тем более сомнительно присоединение к «отречению» рассматриваемого ниже списка.

      В разделе «Белье» прежде всего обращает на себя внимание наличие спальных принадлежностей: матрасов, подушек, одеяла, простынь, ночных колпаков. Следовательно, Петр Федорович готовился оказаться в месте, где их не было. Но шла ли речь о длительном путешествии или о пребывании в каком-то одном месте, трудно сказать. Уезжая из России навсегда, Петр Федорович мог потребовать весь свой гардероб или то, что находилось в Ораниенбауме, но он берет явно не все. В решении этого вопроса отчасти, как нам кажется, может помочь численность белья. 49 рубашек – вряд ли Петр Федорович так потел (даже не совсем теплым петербургским летом), что очень часто менял рубашки. Это подтверждает число ночных колпаков – 10 и полотенец – 23. Однако кажется маловатым количество простыней – три и всего три наволочки на три подушки. Учитывал ли Петр Федорович, что все это белье будет стираться, нам неизвестно. Поэтому можно предположить, что он думал использовать эти вещи более месяца. Но и не более двух, так как в «Списке» нет теплых вещей. Не вошли эти вещи в число тех, которые подпоручик Измайловского полка Плещеев 2 июля повез «на шлюбках» в Шлиссельбургскую крепость?²¹⁹

      Что касается одежды, упомянутой в «Списке вещей», то, прежде чем перейти к ней, следует напомнить о том, что Петр Федорович в Петергофе был подвергнут переодеванию. Беранже в своей депеше от 13 (1) июля сообщает, что Петра Федоровича одели в шлафрок, «в коем он так и оставался до своего окончательного исчезновения (то есть отъезда из Петергофа. – О. И.)»²²⁰. Шумахер пишет, что бывшего императора одели «в серый