Петр III. Загадка смерти. Олег Иванов

«для большей убедительности в своей искренности вручил ей (Екатерине. – О. И.) шпагу и ордена», и далее добавляет: «Шпага, врученная царем нынешней государыне, отослана в день его тезоименитства, св. Петра и Павла, в город, в так называемую церковь Казанской Божией Матери, как знак его покорности»²²⁴. У А. Шумахера узнаем о прусском ордене. Он пишет: «В кармане у обер-камердинера Тюмлера лежала лента ордена Черного Орла, который незадолго перед тем прусский король прислал императору, чтобы почтить столь великого государя. Ее тоже отобрали. Вечером столь несчастливого для императора дня 29 июня у него отобрали орден и шпагу…»²²⁵ Отсутствие шпаги, отданной добровольно, в «Списке вещей», кажется, подтверждает рассказ графа Мерси. А присутствие в нем орденов говорит, по-видимому, о том, что они были отняты насильно, с чем Петр Федорович не мог смириться. Следует заметить, что введение в «Список вещей» орденов было известным вызовом Петра Федоровича, особенно это касалось прусской награды, которую пожаловал могущественный друг – Фридрих II, на поддержку которого, вероятно, бывший император рассчитывал. Но все получилось не так…

      О судьбе других иностранных орденов, принадлежавших бывшему императору, известно из протокола встречи канцлера с иностранными послами. «Сего июля 8 дня, – сказано в нем, – приехали к канцлеру по приглашению в 7-мь часов по полудни прусской полномоченной министр барон Гольц, да королевской же польской и курсаксонский резидент Прасе. Канцлер объявил особо каждому из них, что ее императорское величество изволила ему повелеть вручить им по установленному везде обыкновению знаки и звезды орденов государей их, брильянтами украшенные, кои присланы были к бывшему императору с тем, чтоб они, по смерти его ныне, отправили оные назад ко дворам своим. Оба министра приняли отдаваемые им знаки и звезды; по только барон Гольц отговорился взять цепь ордена Черного Орла, предъявляя, что оная не была в присылке к бывшему императору[58], а резидент Прасе именно вызвался, что не оставит двору своему о высочайшей Ее императорского величества воле донести, хотя, впрочем, и не ведает, бывало ли прежде в обычае отсылать обратно кавалерские ордена. Цепь Черного Орла оставлена в Коллегии до будущего Ее императорского величества повеления» (курсив наш. – О. И.)²²⁶.

      Теперь естественно задать вопрос о том, когда Петр Федорович мог составить этот список. Формально говоря, тогда же, когда было написано его письмо карандашом, которое могло иметь и постскриптум, как-то связанный со «Списком вещей» (последний, полагаем, вряд ли мог быть послан самостоятельно, без письма). Но и по существу это, скорее всего, так. Попав в Ропшу и столкнувшись с жесткими условиями содержания, Петр Федорович вряд ли стал думать о разнообразии в одежде, о золотых запонках, золотых шпорах и тем более орденах. Возможно, после полученного отказа относительно Воронцовой, сохраняя надежду покинуть Россию, Петр Федорович пишет «Список вещей», содержащий, как говорилось выше, известный

58

Сам барон Гольц, докладывавший Фридриху II о передаче орденов и попавший в нелепое положение с упомянутой цепью, писал от 10 (21) июля:

«…Канцлер передавал мне и цепь этого ордена, предполагая, что я вручал ее покойному императору вместе с другими знаками отличия, но, так как мне положительно не известно, для кого и как эта цепь находится при здешнем дворе, то я и не решился ее взять» (РА. 1901. Кн. 1. С. 11). Возможно, эта цепь была получена по особым каналам, которыми пользовался Петр Федорович, чтобы передавать прусскому королю секретные сведения (Дашкова Е.Р. Записки. Письма сестер М. и К. Вильмот из России. М., 1987. С. 54).