Дыхание. Книга вторая. Ефим Бершадский

мне небо – штиль застыл, оставив лишь голубизну. Я положила это знаком Водолея и описывала его – могучий, многоустый, владетельный, Победитель своих Гидр, покрытый морем, с болью холодный. Я порешила быть им, добавив морской соли, его копища. Волны одна за другой накрывали меня – зная наперёд и готовая, я не хлебала их. Каждая сразу забывалась – отложить для будущего не удавалось, они захлёстывали, силы Водолея не хватало. Я терпела. В самый разгар мук я увидела Солнце – это поддержало меня. Я показала себя сильной и держала в себе текшее – голосом я могла позвать других, и противилась этому – я положила быть одной и не делить оное с другими. Многое я чувствовала разрывающего, ярого. Внимая воде изо всех сил, я стремилась быть послушной ей. Жуть наполнила меня, но отступила, я всё осознавала, пусть и теряла силу. Я уже покорилась борьбе, и проигрывала, безумно хотелось, чтобы всё прошло, я не могла молиться. Потуги казались дикими, я просила прощения за свою Минувшую, умоляя отпустить меня, без слов. Отпущение ещё не приходило. Потом было многое, я отдалась ему. Пуповину я перерезала сама. Наступила гармония. Ребёнок оказался мальчиком. Знак Водолея проявил себя. Благословенная, я уснула.

      Акана, Вэла и Малита,

      Реторта пенящего Вала,

      Черешневая Вокалита –

      Сэрена, Брана, Тала…

      Сиайя, травала каэла,

      Перната, чающая края,

      Эленам возгласив поэзий,

      Эланам перечтя аэзий,

      Заворожив, капелью тая,

      Маяков лепненная стела

      И парус дунувшего Вала.

      Вписав губительною чиной,

      Тревожным росчерком миэты,

      Сказав величественной иной,

      Несложным, древним как пииты,

      И этикой войдя всецело,

      В песок стопами погружаясь,

      Извинув имени триеры,

      Стираясь, чаясь, чаясь –

      Раскинув, взором возгордившись,

      Войдя в разинутые полны,

      Влюбившись, веками влюбившись

      В их копны, копны, сонмы…

      Разбившись, рассечась туманом,

      Изминув высекшее верным,

      Опутав вечные Эрраны,

      Пересыпая меры, меры, меры –

      Заплывом этимным таями,

      Эленам передав вевное,

      Под парусом, гордясь виями,

      Вевременным, разинув временное,

      Войдя в кующие заковы,

      И выйдя в ловы, сети, кровы,

      Всемирным и воскресным Талем – вевсенным вяем, вяем;

      Распутав весное каями, разворотив своё дневное –

      Перешагнув через стемное, через ошедшее несясь,

      Рядами вёсельными светив, роясь, роясь собой, ликуя –

      Я черемера им льняное – и этив, этив…

      Суйя…

      Поражённая необыкновенной красотою познанного, я решилась испытать его вновь. Мысли об этом занимали меня, наравне с моим мальчиком. Он рос силачом – после трапезы он неизменно просил добавки. Ненасытимый, он выпивал всё