Домой. Ольга Шумкова

да и рано ему. Он открыл калитку, навстречу выскочила Эля:

      – Где ты болтаешься? Ты знаешь, кто приехал?

      – Кто?

      – Иди, смотри!

      Володя поднялся по ступенькам, остановился и прислушался. Низкий мужской голос говорил:

      – Ничего, Сонечка, не так уж было трудно добираться. А видеть вас хотелось.

      Не может быть. Он недоверчиво улыбнулся и открыл дверь.

      – Володенька! Маленький мой!

      Володя бросился к бабушке. Она обняла его, прижала к себе:

      – Мальчик! Маленький мой мальчик! Ты посмотри, Моисей, какой он у нас красавец! Какой большой! Мальчик мой, мальчик…

      – А мне-то дай моего мальчика посмотреть…

      Но бабушка не выпускала Володю из объятий, и дед обнял их обоих. Володя повернулся, одной рукой обхватил деда, другой продолжал обнимать бабушку.

      – Пойдемте обедать теперь, – сказала мама, – только тебя и ждали, Володя.

      – А что его ждать? – нахмурился дед, – не пришел – без обеда…

      – И что ты говоришь, Моисей? – возмутилась бабушка, – пусть мальчик кушает, когда хочет.

      Володя улыбнулся. Родители, переезжая в Петроград, оставили его на полгода у бабушки с дедушкой. Как его баловали! Как любили, как нежили! Дед пытался притворяться строгим, ругал, но это было как-то несерьезно, нестрашно, и Володя знал, что стоит подойти, обнять деда, как тот мгновенно размякнет, обнимет в ответ. Отец приехал за ним, и хоть Володя и скучал по маме, но так не хотелось уезжать, даже плакал на вокзале. Отец строго спросил, почему он ревет, как девчонка, но дед тут же отца одернул:

      – А что ему, уже и плакать при тебе нельзя? Следи за собой, Яков!

      Отец уже был в столовой. Все стали рассаживаться, бабушка поманила Володю:

      – Иди со мной сядь, мальчик. Анечку с другой стороны посадим, а Элю вот к дедушке.

      – Как вы доехали? – спросила мама.

      – Прекрасно, Сонечка, прекрасно! Яков послал столько денег, что нам хватило на такой вагон, в каком мы и не ездили никогда…

      – А какой вагон? – спросил Володя.

      Отец нахмурился:

      – Не перебивай.

      Дед Моисей поднял тяжелый взгляд, пристально посмотрел на отца и повернулся к Володе:

      – Вагон – как международный, ну вот такой, в каком вы, наверное, в Берлин ездили. Два дивана, сеточка для вещей… Я тебе потом расскажу, как там все было.

      Володя кивнул.

      Бабушка продолжила рассказывать про путешествие, про ресторан, в котором они обедали, про то, как она купила по игрушечке всем детям. Потом она стала выяснять цены, попутно обращаясь к детям:

      – А ты что, Элечка, ешь плохо?

      – Я не люблю такой суп.

      Дед хотел что-то сказать, но посмотрел на сына и промолчал.

      – А ты, Володенька, любишь?

      – Люблю.

      – Он у нас все любит – все ест, умница, – сказала мама.

      – Умница, – подтвердил дед.

      После обеда Володя потащил бабушку и деда к морю:

      – Пожалуйста, пойдемте? Тут лодки, и такое море! Оно мелкое, конечно, не так, как в Кенигсберге, но тоже хорошее! Пойдемте?

      – Бабушке и дедушке надо