Домой. Ольга Шумкова

не по осеннему тепло, народу на улицах было мало.

      – Давайте посидим на скамейке?

      Володя молча кивнул. Нина села и развернула пакет с булочками:

      – Угощайтесь, Володя. Вот эта с изюмом. Вы любите изюм?

      Володя вообще любил сладкое, сегодня он еще не обедал, и пышная булочка с изюмом показалась ему вдруг такой вкусной, и он, кивнув, взял ее и впился зубами. Нина с улыбкой смотрела на него. Володя смутился.

      – Почему вы так смотрите?

      – Вы очень аппетитно едите, Володя! – рассмеялась Нина, – ешьте и вторую, вы, я вижу, голодны?

      Володе вдруг стало весело. Нина была такая необычная!

      – Володя, послушайте, – говорила она тем временем, – так вот, у нас в гимназии… Синьку вообще все считают ужасной дурой, а сегодня она сказала невероятную глупость – ну вот, про сову… ведь Мальцева – она родственница нашей начальницы, и она непременно ей расскажет… мне даже стало жалко Синьку, правда, только на минуточку… у нее больной отец и сын-студент, она очень дорожит этой службой… но ведь она сама виновата, да, Володя? Володя, теперь вы на меня странно смотрите!

      А он смотрел, любуясь ее веселыми гримасками, милым подвижным личиком, слушал звонкий голос и радовался тому, что они сидят сейчас на лавочке, и он по-прежнему чувствует во рту вкус сладкой булочки с изюмом, и на улице так тепло.

      Они сами не поняли, почему вдруг разлетелись конфеты.

      – Пикничок-с?

      Перед ними стояли три мальчика в форме реалистов. Одного Володя немного знал – он жил на Верейской, двое других были ему незнакомы.

      – Это свадьба на природе! – визгливо закричал один, – я про такое слышал, у меня сестра старшая говорит, что будет делать свадьбу в лесу – потому что это романтично!

      – Пойдите прочь! – крикнула Нина, – мы вас не звали!

      – Что это за писк? – удивился нахал с Верейской, – мышка? Точно, мышь! Белая мышь!

      И он дернул Нину за косичку, и она вскрикнула.

      Володя бросился на обидчика. Драка была короткой и окончилась для него печально – через несколько минут он поднялся с земли с разбитым носом, безнадежно измазанной формой и без фуражки – ее мальчишки унесли с собой, пообещав выкинуть в Фонтанку.

      Нина осторожно коснулась его лица.

      – Володя, у вас будет синяк… пойдемте к нам, вы умоетесь.

      И она быстро зашагала в сторону дома. Володя поплелся за ней. Ужасно болел разбитый нос.

      Увидев детей, Смирнов всплеснул руками:

      – Что это? Володя, кто тебя?

      – Он меня защищал! – крикнула Нина, – к нам какие-то негодяи пристали на Клинском, меня за косу дернули, и Володя с ними дрался – один, против всех! Папа, ему надо умыться. Смотри, он и форму запачкал – кровь капает.

      Арсений Васильевич обнял мальчика за плечо и провел его в глубь лавки, в свою контору. В углу стоял маленький умывальник. Смирнов ласково нагнул Володю к раковине:

      – Давай умою…

      Он аккуратно смыл кровь с Володиного лица, потом приложил к носу намоченное холодное полотенце.

      – Очень больно, мальчик