Девочка плачет…. Ирина Рикас

не пошла на урок, притаилась в раздевалке, дождалась удобного момента и проверила карманы пальто. В одном из карманов лежала завернутая в тетрадную страничку шоколадка. На бумаге надпись квадратными буквами: «От друга». Анька бросила шоколадку на пол, растоптала, сверху прикрыла кучку дурацкой запиской. Пусть получает, «от друга»! Потом вышла из раздевалки, села на подоконник в пустом, гулком без ребят коридоре, задумалась.

      Почему она это сделала? Влюблена она в Ваньку, что ли? Нет… конечно, нет! Она влюблена в Вовку Гребешкова из 8-го «Б», это она точно знала. С Вовкой они вместе ходили в музыкальную школу – она на фортепиано, а он на скрипку – и в концертах, которые в музыкалке устраивались два раза в год, в декабре и в мае, она ему аккомпанировала. А с Ванькой? Совсем другое. Это как если бы мама или папа вдруг стали считать дочкой не ее, Аньку, а какую-нибудь чужую девчонку.

      Однажды, уже зимой, Анька неторопливо одевалась в раздевалке спортзала. У них физкультура была последним уроком, можно не спешить. В раздевалку впорхнула, смеясь и щебеча, стайка девчонок-девятиклассниц. Они стали переодеваться в спортивное. Нина была среди них. Анька стала копаться еще медленней: хотелось послушать разговоры старшеклассниц. Нина плюхнулась на лавку, стягивая рейтузы и, смеясь, сказала:

      – Ну что ж, девки, разве я виновата? Не он один, все малолетки за мной бегают! А мне-то что! Я к этому еще в пионерах привыкла.

      – Да ты, Нинок, с малолетками этими, как сучка со щеночками! Лужи за ними готова подлизывать, – хохотнула высокая девчонка сквозь задранное форменное платье, которое она пыталась стащить через голову. – Помоги же! Кажется, крючок зацепился…

      – Давай, кулема! Присядь-ка! – сказала Нина и склонилась над застежкой. – Вообще-то это точно! Но таких сучонков, как этот Ванька, еще не бывало. Ходит за мной, как приклеенный, и шоколадки в пальто сует. А сам носом шмыгает. Соплежуй! Ну так потешно, девки!

      – А что, Нин, подумаешь – носом! Сама, что ли, не шмыгаешь? А он классный, даром, что малолетка, – заметила низенькая толстушка. – Спортивистый такой, учится хорошо, ты бы пригляделась!

      – Ты, Светик, шутишь? – прыснула та, что зацепила крючок. Она уже освободилась от платья и натягивала на себя спортивную майку. – Наша Ниночка по «скубенту» сохнет!

      – Валька, заткнись! – сердито воскликнула Нина. – Просто студент меня в институт готовит, он мой репетитор, ясно тебе?

      – Да зачем тебе репетитор, ты за свои пятерки уже все штаны просидела. Задницей возьмешь!

      – Да, возьмешь! Тебе, Валечка, хорошо, у твоих предков кругом блат! А мне с моими инженерами надо всего самой добиваться. – Нина завязала шнурки на кедах, встала, подошла к висевшему на стене круглому зеркалу. – На одну общественную работу только и надежда, – продолжала она, поправляя волосы, любуясь на свое отражение. – Ванечка для меня – находка, – говорила Нина, прихорашиваясь. – Он хоть и соплячок, а ради меня все мероприятия готов на себе вытаскивать. Вот выйдем на Новогоднем городском смотре на первое место,