По ком звонит колокол. Эрнест Хемингуэй

ягодицами, да так, что до самой печенки достал». – Она засмеялась и уже не женоподобным тоненьким голосом раненого матадора, а своим собственным добавила: – А ты говоришь про какую-то безопасность! Неужели ты думаешь, что я, прожив девять лет с тремя самыми завалящими матадорами на свете, ничего не знаю о страхе и опасности? Не тебе рассказывать мне об этом. А ты? Какие надежды я на тебя возлагала – и чем все обернулось! Всего один год на войне – и ты превратился в лентяя, пьяницу и труса.

      – Ты не смеешь так со мной говорить, – сказал Пабло. – Тем более при людях и при иностранце.

      – Нет, я буду говорить именно так, – продолжила его жена. – Ты что, ничего не слышал? Ты по-прежнему веришь, что все еще командуешь здесь?

      – Да, – ответил Пабло. – Я здесь командую.

      – Не смеши меня, – сказала женщина. – «Я здесь командую!» Ты слышал, что люди сказали? Здесь никто не командует, кроме меня. Если хочешь, можешь остаться, есть и пить вино – только не чересчур, черт тебя дери, – можешь работать вместе с нами, опять же если хочешь. Но командую здесь я.

      – Надо бы мне застрелить и тебя, и иностранца, – злобно сказал Пабло.

      – Попробуй, – ответила женщина, – увидишь, что будет.

      – Дайте-ка мне еще кружку воды, – попросил Роберт Джордан, не отводя взгляда от мужчины с угрюмым, тяжелым лицом и женщины, гордо и уверенно стоявшей перед ним с половником, который она держала решительно, как будто это была палица.

      – Мария, – позвала жена Пабло и, когда девушка вошла в пещеру, сказала: – Воды – этому товарищу.

      Роберт Джордан сунул руку в карман и, пока доставал из него фляжку, незаметно расстегнул кобуру и сдвинул ее вперед, после чего вылил остатки абсента в пустую кружку, взял полную, которую принесла девушка, и начал постепенно, тонкой струйкой вливать абсент в воду. Девушка наблюдала за ним, стоя рядом.

      – Ступай, – сказала ей жена Пабло, указывая половником на выход.

      – Там холодно, – ответила девушка, продолжая наблюдать за реакцией, происходившей в кружке, где алкоголь мутными хлопьями клубился в воде, и при этом едва не касаясь Роберта Джордана щекой.

      – Может, там и холодно, – сказала жена Пабло, – зато здесь слишком жарко. – И мягко добавила: – Это ненадолго.

      Девушка покачала головой и вышла.

      Видимо, долго он это терпеть не будет, подумал Роберт Джордан. В одной руке он держал кружку, другая, теперь уже открыто, покоилась на револьвере. Он снял его с предохранителя и пальцами ощущал успокоительную надежность рукоятки с почти стершейся насечкой и прохладную дружелюбную округлость спускового крючка. Пабло больше не смотрел на него, он не сводил глаз с жены, которая продолжала говорить:

      – Послушай меня, забулдыга. Ты понял, кто теперь здесь командует?

      – Я.

      – Нет. Разлепи свои волосатые уши и слушай. Хорошенько слушай. Командую здесь – я.

      По лицу Пабло было невозможно понять, о чем он думает. Он еще какое-то время пристально смотрел на жену, потом перевел взгляд