Бессветные. Ирина Ячменникова

и пафосное название, данное создателем, но в научных кругах его кратко называли ИПС. Высокий показатель на данном устройстве определял такой феномен, как «сильная психика». Телепат так же мог чувствовать сильную психику, правда совсем не так точно, как прибор. Но вот сейчас, в этой машине, перед ним сидел парень, обладающий самым высоким психическим сопротивлением в доме. Этому свидетельствовало то, что почти все ощущения водителя и самого пси-приёмника померкли, а психика Гейба заняла свою доминирующую позицию. Глубоко внутри эмпат радовался этому приёму, обретая временный покой.

      ОН не верил в то, что когда-либо сможет беспрепятственно выйти в общество, не умерев при этом от миллиона истерящих голосов. Он был то тут, то там, и не где-то конкретно. Смотрел разными глазами, прикасался одновременно десятком рук. От этого сознание рассеивалось. Он был всеми и никем одновременно. Благодаря регулярным тренировкам и сеансам с учителем, он собирал себя в целое, но только затем, чтобы снова потерять, оказавшись в обществе. Он не был коллективным разумом, не мог повлиять на чьё-либо поведение или умозаключение, только принимал, считывал всякое ощущение, отражающееся в сознании каждого. Самым сложным в его жизни было сосредоточиться, абстрагироваться от получаемых сигналов и следовать своим собственным желаниям и инстинктам.

      При другом раскладе, он лежал бы в палате, лишённый свободы и возможности познавать мир. Но ему повезло, он мог работать и у него даже был досуг, который можно было тратить на всё что угодно в рамках внутреннего протокола. И что бы ни случилось, у него был Крис, неизменно готовый что-нибудь предпринять и у которого всегда всё было под контролем. У него был учитель, был господин. Когда-то давно все его бросили. Он не помнил уже ни родителей, ни воспитателей детского дома, ни сиделок интерната. Их лица были размыты в памяти. Он помнил лишь то, что все от него отвернулись. Не знали, что делать. Смирились с тем, что ему не помочь. И он медленно поэтапно сходил с ума, но вовсе не от болезни. Его психика была на ступень выше, чем у окружающих, как объяснял потом старик Фейст. Он не мог ходить без посторонней помощи, потому как чувствовал не только свои ноги, видел не только своими глазами. Его случай считали безнадёжным, и ему позволили доживать жизнь под присмотром лекарств в одиночестве и пустоте.

      А потом он попал к Ланд-Кайзеру и всё изменилось.

      – Уснул? – окликнул телепата водитель.

      Парень очнулся от своих мыслей, возвращаясь к спектру ощущений.

      – Нет, просто задумался.

      – Будешь много думать – станешь Заумником, – по-идиотски пошутил Гейб и продолжил что-то насвистывать.

      Мелодия явно пришлась Руно не по вкусу, и тот врубил свой излюбленный рок.

      – Что в папке? – обернулся к эмпату белобрысый. В светлых глазах горели огоньки любопытства.

      – Не знаю, – честно ответил помощник Ллойда.

      – А чего не узнаешь?

      – Подглядывать нехорошо.

      – Сказал телепат… А если тебе рюкзак