Дом, где взрываются сердца. Сергей Зверев

стеклянным зданием метро, мазнули друг друга ничего не замечающими взорами, потолкались и разбрелись.

      Толпа стирает индивидуальные черты. Валдаеву иногда люди московского часа пик казались бильярдными шарами. А сам город – огромным бильярдным полем, только покрытым не зеленым сукном, а серым асфальтом, по которому кто-то забавы ради катает миллионы этих шариков. Шарики со стуком сталкиваются между собой на этом грязно-сером поле, некоторые счастливо попадают в свои лузы, некоторые катаются так, бесцельно, неизвестно куда и зачем. А иные разбиваются. На этом сером бильярдном поле сегодня так легко разбиться.

      Уже в пяти метрах от автобусной остановки людей начинали цеплять лохотронщики – местные завсегдатаи, прирожденные мошенники, прорабы беспроигрышной лотереи.

      – Сыграйте, не пожалеете, – вцепился ему в рукав уркаганского вида детина, протягивая бумажку.

      – Нет, спасибо, – как ошпаренный Валдаев рванулся в сторону, будто боясь, что детина не отпустит его.

      – Припадочный фраер, – пожал тот плечами и устремился снова в толпу. Тут же зацепил какую-то женщину, и теперь за содержимое ее сумки можно не беспокоиться – все деньги оттуда перекочуют в карманы лохотронщиков.

      Валдаев вздохнул. Его задевали подобные маленькие трагикомедии. Он ощутил, как начинают дрожать руки, и засунул их поглубже в карманы легкой ветровки.

      – Осторожнее можно?

      – Простите, не видел…

      – Чего встал, как столб…

      – Посторонись, – слышалось вокруг.

      Звуки улицы для Валдаева вдруг резко, будто сдвинулся в голове переключатель, стали посторонними и забарабанили градом по пустой черепушке.

      Валдаев встряхнул резко головой, прогоняя неприятное ощущение. Он непроизвольно замедлил шаг и встал на пути у десятков «человекошариков», катящих ко входу в метро.

      – Куда лезешь, дурило? – крикнул бородач, торгующий газетами, на чей лоток толкнули Валдаева так, что новенький покетбук «Горячее тело» упал на асфальт.

      – Виноват, – Валдаев поднял покетбук, отряхнул его и положил на место.

      Он встряхнулся, возвращая себе ясность мысли, и бодро устремился к дверям метро, которые, как сток в ванной, затягивали человеческую массу и пускали ее по бесконечным подземным коммуникациям.

      Теперь главное отдаться во власть потока. Все на автомате. Опыт выживания в метро у москвича формируется с младых лет. Метро – это поле боя… Бросить в аппарат жетон. Проходя через турникет внутренне напрячься – а вдруг железяка не сработает и прищемит что не положено. Потом – эскалатор. Его лента напоминает конвейер, подающий детали для дальнейшей обработки.

      Платформа. Кто же не знает, что в час пик интервал – минута. Если больше – значит, на путях непорядок.

      Вагон. Тут каждый закуток знаком, отстоян, отсижен, обтерт. Ты прекрасно знаешь, что на одном сиденье размещаются шесть человек. Если меньше – значит, кто-то слишком толстый или слишком наглый, что не хочет ужаться. Враг. Таких все остальные мимолетно ненавидят. В метро надо ужиматься. Метро – особый мир. Плотно упакованный. Мир несмертельных