Последняя лошадь Наполеона. Григорий Александрович Шепелев

ещё, – предложила Эля.

      – Нет уж, пойду.

      Её проводили нетерпеливыми поцелуями. Открывая дверь, она провела рукой по Дашкиным волосам.

      – Как бы Митрофанович тебя завтра на лысо не обрил! Ты зря это с ним не согласовала.

      – Ну, вот ещё! Карина почти каждую неделю красится в новый цвет.

      Эля усмехнулась.

      – Это Карина! Ей можно всё.

      Идя вниз по лестнице, Соня вынула телефон и набрала номер Аньки Волненко.

      Глава пятая

      Тамара Харант и скрипачка Вера Салей встретились в четверг, в одиннадцать вечера, на станции метро Семёновская, у третьей колонны. Вера приехала со стороны центра. Она держала футляр со скрипкой.

      – Как отыграла корпоративчик? – поинтересовалась Тамара, когда они поднимались по эскалатору.

      – Так себе. Контингент был вполне вменяемый. Но девчонка – тупая! Просто тупая. Жаль, что ты не смогла.

      – Ой, не говори! Я Дашку, суку, убью! Что ей стоило подменить меня в «Бесприданнице»? У неё, видите ли, планы на вечер! Знаю я эти планы. С Лёшкой пошла в бассейн. Просто мразь!

      – Да ладно! Может, оно и к лучшему. На корпоративе ты бы, скорей всего, нажралась.

      – Верка, не гони! Я что, идиотка?

      – Да.

      Выйдя из метро, они закурили под фонарём.

      – Давай постоим, – предложила Верка, глядя по сторонам, – я думаю, ещё рано.

      – Я без колготок!

      – У тебя брюки тёплые.

      Было градусов восемь ниже нуля. Несмотря на позднее время, машины шли мимо площади сплошняком. Трамваев с маршрутками ждали целые толпы. Кинотеатр на противоположной стороне улицы весь мерцал голубой подсветкой.

      – Если тебя возьмут, ты сможешь работать разве что по ночам, – заметила Верка, сплюнув. Она была невысокая, тонкая, сексапильная, с выразительными глазами и милым носиком. Одевалась дорого.

      –У меня других вариантов нет, – сказала Тамара, ёжась в своей потёртой дублёнке. – Вот нет и всё! Хоть ты обосрись.

      – Дура! Ты говорила, что от Артурчика даже дерево забеременеет!

      – Значит, я – тупее, чем дерево.

      – Да сходи к другому врачу!

      – Верка, отвяжись. Сказала без вариантов, значит – без вариантов.

      Скрипачка шумно вздохнула.

      – На хрен тебе ребёнок? Ты говорила миллион раз, что детей не хочешь и не захочешь!

      – А Артур хочет. Мне – тридцать семь, ему – двадцать шесть, и он офигенный! Где я такого ещё найду?

      – И сколько стоит искусственное оплодотворение?

      – Триста косарей.

      – Ох, я не могу! Пошли.

      По покрытой льдом Щербаковской улице народ двигался в основном к метро.

      – Тамарка, я тебя сразу предупреждаю: В последний раз! В первый и последний! – пищала Верка, ежеминутно с кем-то сшибаясь и энергично размахивая футляром, чтоб от неё шарахались, – я не буду работать в баре! Мама меня за это сожрёт с говном! Поняла?

      – Конечно.

      – Ой, я падаю! Ой! Тамарка, какого хрена ты меня подпрягла? Ведь вы же все вместе договорились у Светки на новоселье