Канцелярия счастья. Академия ненависти и интриг. Екатерина Вострова

из-за ширмы, он увидел перешептывающихся Эдмонда и Франка. У каждого из ребят на руке красовалась тонкая металлическая полоска.

      Стараясь не обращать внимания, Йон прошел мимо них и очутился в маленькой комнатке. Тут стоял стол с большим непонятным прибором и стул с таким же большим и таким же непонятным человеком в белой форме. Тот был настолько громадным, что, наверное, ему лучше было бы взять два стула. Для надежности. Йон никогда прежде не видел настолько больших и толстых людей.

      Толстяк добродушно махнул ему своей необъятной рукой и, поглаживая другой ладонью свои подбородки, проговорил:

      – Так, так, так… Кто же в этом году у нас отличился? Ребята сказали, ты третий номер! Поздравляю! – голос его был теплым и трескучим. А еще, смотря на этого невероятного человека, хотелось улыбаться.

      – Так получилось, – Йон старательно удерживал себя, но сопротивляться улыбке было не возможно.

      – Получилось! – засмеялся великан. – Скажи еще, что ты не хотел! Хотя хлеще, чем второй номер, все равно не скажешь. Прямолинейная девочка… Ну, да не мне ее учить, и то радует. Что ж, проходи, мне нужна твоя левая рука. Кстати, я – старший биоинженер Ганс, так что будем знакомы. С первым отрядом мне приходится часто сталкиваться.

      – Меня зовут Йон, – сказал мальчик, протягивая руку. – А это больно?

      В аппарате на столе открылось круглое отверстие, и он сунул кисть прямо туда. Непрозрачная толстая пленка сомкнулась на запястье, надежно зафиксировав руку.

      – Боль… Ау! – на секунду ему показалось, что руку словно отсекли единым махом, затем тысячи маленьких лапок принялись царапать его по коже и под ней. Рука онемела, но больно больше не было.

      Йон задумчиво закусил щеку. Ему казалось, всем вокруг известна какая-то тайна, даже великану Гансу. Нужно было срочно исправлять положение, но правильных вопросов в голову не приходило.

      – Много в первом отряде девочек?

      – Три в этот год. Но не переживай, за тобой будут бегать толпы из других отрядов.

      – Почему?

      – Ну… – старший биоинженер смутился. – Так всегда бывает, можешь поверить старому Гансу.

      Аппарат щелкнул, и пленка, удерживающая Йона, расползалась, в стороны. Мальчик вынул руку. На ней тонкой серебристой полоской сверкала лента. Он провел пальцем – на ощупь она почти не отличалась от собственной кожи.

      – Ну, все.

      Мальчик все не мог оторвать взгляд от ленты, поэтому дорогу в общий корпус он не запомнил. Кто-то из обслуживающего персонала проводил Йона до самой двери, на которой был начерчен огромный глаз с голубой планетой вместо зрачка – официальная эмблема Канцелярии.

      Проход автоматически открылся, мальчик оказался в узком коридоре. Справа и слева были еще двери. 109 год от объединения, 110 год от объединения, 111… Таблички говорили сами за себя. В самом конце была дверь для тех, кто родился в 115. Стоило Йону подойти к ней, как она отъехала в сторону. Видимо, тут была настроена система распознавания, раз его не пустили в другие помещения, когда он проходил мимо.