Поле Жильцовых. Есть ли будущее у северной деревни?. Анатолий Константинович Ехалов

требования. Наконец, справка легла на стол секретаря обкома по селу. Тот справку одобрил и тут же сел ее переписывать.

      Наконец, Козырев с Лобытовым едут. Как положено в таких случаях – в спальном вагоне. На вокзале встречает их машина ЦК и везет в гостиницу «Россия», в двухместный номер из трех комнат.

      Полчаса спустя – телефонный звонок: «Пропуска заказаны. Прибыть в такой-то кабинет.» Далее Лобытов с Козыревым попадают в строгие руки инструкторов. Все справки проверены, замечания сделаны, недостатки устранены, бумаги перепечатаны, инструкции выданы: как вести себя в высоком кабинете, что говорить и о чем умолчать, как отвечать и когда отвечать не положено…

      Спустя время ведут их на нужный этаж к нужному кабинету, отворяется дверь, и из-за стола, протягивая руки, подымается скромный, улыбающийся, с ленинским прищуром глаз человек, радушно приветствует гостей, усаживает, угощает чаем с сушками.

      Спросив про погоду и виды на урожай, достает скромный человек папку с золотым тиснением, открывает ее и с карандашиком в руках пробегает сводки по надоям и привесам. И чем дальше он читает их, тем мрачнее и суровее становится.

      – Это как же так понимать? – спрашивает он строго гостей.-

      Да как можно мириться с такими результатами работы? Это разве рост? Это разве показатели?

      Лобытов сидит спокойно, не возражает. Не велено. А Козырев и вовсе парнишка, только-только с комсомола. Ругают – значит так заведено тут. Если и самых лучших чистят, если даже и такие достижения их не устраивают, значит требования высокие.

      А Капустян и вовсе расходится:

      – Видимо, верно сказано: кто рожден тяжеловозом, скакуном никогда не станет. Видимо, зря мы тебя, Михаил Григорьевич, на вторую Звезду тащим.

      Лобытов покраснел, а молчит. Не велено возражать. Да и что возразишь?

      …Вечером добрались до гостиницы. Накупили карамели в подарок родным, сели перекусить в буфете перед отъездом.

      Молодому старого спрашивать неудобно. Первый раз в жизни видел он, чтобы вот так его шефа чистили. Но Лобытов сам заговорил, усмехаясь:

      – Ты, Сережа, не заметил, что справку-то он читал не нашу? Чья-то другая справка ему попала. Видать, инструкторы в запале перепутали. Я уж его поправлять не стал. Рожденный скакуном, не может быть тяжеловозом.

      Тайная вечеря

      Звонок из ЦК:

      – Поздравляем, Михаил Григорьевич! Только что Политбюро приняло решение о награждении Вас второй медалью «Золотая Звезда» Героя Социалистического Труда. После обеда будет заседание Верхового Совета, на котором должны это решение подтвердить. Ждите по радио правительственных сообщений.

      Михаил Григорьевич положил трубку, и слезы потекли по его лицу. Мог ли когда-то деревенский голодный парнишка помечтать, что достигнет таких вершин!

      Но предаваться воспоминаниям было некогда. Плотно пошли звонки с поздравлениями. А за его спиной уже вовсю шла

      подготовка к приему вышестоящего областного начальства.

      Принять –