Королева демонов. Питер Бретт

ответил шарум. – Добро пожаловать в мой ксар. Не дворец, но есть рабы, и полно еды.

      – Баджины не возвращаются в Водоем Эверама? – спросил Хасик.

      – Эти баджины – нет, – подтвердил Орман. – Кто там теперь командует? Керан? Я не желаю быть приватиром и жить на воде.

      – Тогда в монастырь, – предположил Хасик. – Дама Хеват там еще за главного?

      Орман помотал головой:

      – До поры – возможно, но у него нет людей, чтобы его удержать. Войска Джайана разбиты, и рыбакам страсть как захочется вернуть монастырь. Это ключ к Водоему Эверама, оттуда можно нанести удар. Зачем же неделю плестись по замерзающей, кишащей демонами дороге и ввязываться в безнадежную схватку, когда здесь тепло и уютно? Зеленые земли слабы и созрели для грабежа.

      – Мудрые слова. – Хасик оглядел двор. – У вас есть свиньи?

      – Их едят чины-рабы, – кивнул Орман. – Что, надо накормить твоего хаффита?

      – Он кормится собственным жиром. Я сам хотел попробовать.

      – Как угодно, если заплатишь. У нас и женщины есть. Чинки, взглянуть особо не на что, но, если набросить покрывало, будут не хуже других, согласись?

      Один воин что-то шепнул Орману на ухо. Тот встряхнул головой, издал лающий смешок и посмотрел в глаза Хасику:

      – Мне напоминают, что пса Джайана выхолостили. Наверно, женщины тебе ни к чему.

      Аббан поцокал языком, тряся головой:

      – Ты пожалеешь об этом, сын Хована.

      Орман зыркнул на него:

      – Что…

      Но он задохнулся на полуслове и согнулся пополам, вцепившись в рукоятку ножа, который метнул Хасик. Лезвие до упора вонзилось в пах.

      Другие воины бросились в бой. Они пронзили горло скакуну Хасика, но сам Хасик носил под платьем доспехи из меченого стекла, и сталь соскользнула с них. С копьем в руке он скатился со своего чудища, когда оно встало на дыбы. Аббан же слетел, тяжело рухнул наземь, и все его тело пронзила взрывная боль.

      Хасик размытым пятном мелькал среди воинов. Затем они тоже превратились в размытое пятно. После этого все померкло.

      Аббан очнулся на дощатом полу. В нескольких шагах от него горел очаг, и жар обкрадывал его, высасывая из ран немоту и возвращая боль. Над ним склонилась женщина, которая отирала ему лоб влажной тряпкой.

      – Ты жив.

      – Я жив, – согласился Аббан. – Хотя сейчас об этом жалею.

      – Ну а я благодарю за это Создателя, – сказала она. – Новый хозяин пообещал, что если кто-нибудь умрет, то мои родные направят его по одинокому пути.

      Аббан сощурился на свет:

      – Новый хозяин? Хасик?

      Женщина кивнула:

      – Он убил троих баджинов. Остальным отсек ядра. – Она сплюнула. – И поделом.

      – Сейчас смена правителя может казаться благом, но думаю, что по сравнению с ним ты сочтешь баджинов благословением, – заметил Аббан.

      – В наш век лже-Избавителей для нас не осталось благословений, – возразила женщина. – Выжить – вот все, на что мы можем надеяться.

      – В выживании всегда есть надежда, – сказал Аббан. – Передо мной не раз маячил одинокий путь,