Хроники Черного Отряда: Черный Отряд. Замок Теней. Белая Роза. Глен Кук

кряхтение и ругань Одноглазому не помогли. Я спросил его, как они с Гоблином ухитрились запихать стол в фургон.

      – Мы его в фургоне и сделали, болван, – ответил он и принялся покрикивать, требуя переместить стол то на полдюйма в одну сторону, то на полдюйма в другую.

      – Оставьте, где стоит, – сказал Душелов. – У нас нет времени на ерунду.

      Его раздраженный тон возымел действие: Гоблин и Одноглазый тут же перестали грызться.

      Мы уложили камень на стол. Я отошел в сторонку, вытирая с лица пот. Вся моя одежда пропотела насквозь – и это в разгар зимы. Камень излучал тепло.

      – Мешки, – бросил Душелов.

      Слово было произнесено голосом женщины, с которой я был бы не прочь познакомиться.

      Подхватив мешок, я закряхтел от натуги – он оказался тяжел.

      – Эге! Да это же деньги!

      Одноглазый захихикал. Я свалил мешок под стол, в кучу других. Там уже лежало целое состояние. Никогда в жизни не видел столько сокровищ разом.

      – Разрежьте мешки, – приказал Душелов. – Скорее!

      Ворон полоснул ножом. На булыжники посыпались драгоценности. Мы уставились на них, борясь со вспыхнувшей жадностью.

      Душелов схватил Гоблина за плечо, взял за руку Одноглазого. Оба колдуна словно съежились. Троица встала лицом к столу с камнем.

      – Отгоните фургон, – велел Душелов.

      Мне так и не удалось до сих пор прочесть бессмертные слова, высеченные на камне. Я быстро приблизился к столу и пробежал глазами по строчкам:

      Пусть тот, кто пожелает назвать

      это богатство своим,

      положит голову презренного Загребущего

      на сей каменный трон.

      Ага. Ясно сказано. Откровенно. Доходчиво. Как раз в нашем стиле. Ха!

      Я шагнул назад, прикидывая, сколько своих кровных вложил в эту операцию Душелов. В груде серебра виднелись золотые блестки. Один из мешков извергал необработанные драгоценные камни.

      – Волосы, – потребовал Душелов.

      Одноглазый вытащил прядку волос. Душелов припечатал их пальцем к стенке углубления (как раз размером с голову) в каменном блоке, потом отступил на шаг и взял за руки Гоблина и Одноглазого.

      Они начали колдовать.

      От сокровищ, стола и камня пошло золотистое сияние.

      Можно считать, что наш архивраг уже покойник. Половина мира попытается завладеть такой добычей. Слишком уж она велика, чтобы противиться искушению. Загребущего предадут свои же.

      Впрочем, я понимал, что у него есть слабенький, но все же шанс выкрутиться. Загребущий может украсть сокровище сам. Вот только ему придется попыхтеть. У мятежников нет пророков, способных одолеть магию Взятого.

      Колдуны завершили работу.

      – Пусть кто-нибудь испытает защиту, – велел Одноглазый.

      Ворон кольнул кинжалом ножку стола. Раздался треск. Ворон выругался и, нахмурившись, уставился на лезвие. Эльмо сделал выпад мечом. Трах! Кончик его клинка раскалился добела.

      – Превосходно, – произнес Душелов. – Увозите фургон.

      Эльмо поручил это солдату. А мы, оставшиеся на площади, перебрались в снятую