Хроники Черного Отряда: Черный Отряд. Замок Теней. Белая Роза. Глен Кук

до такого состояния – из ушей повалил дым, изо рта с визгом вылетела летучая мышь.

      – Кажется, он чем-то недоволен, – заметил я.

      Остальные заулыбались. Подкалывать Одноглазого – любимое развлечение в Отряде.

      Одноглазый терпеть не может всяческие вылазки, но еще больше он бесится, когда упускает что-нибудь интересное. Ухмылки Эльмо и благожелательные взгляды Молчуна подтвердили, что он пропустил нечто стоящее.

      Эльмо перетасовал свои карты, поднес к лицу и осторожно в них заглянул. У Молчуна блестели глаза. Сомнений нет, эта парочка приготовила особый сюрприз.

      На стул, который предлагали мне, уселся Ворон. Никто не возражал. Даже Одноглазый не противится, когда Ворон решает что-либо сделать.

      Ворон. Этот человек источает могильный холод. Наверное, у него мертва душа. Трудно выдержать без содроганий его взгляд. И все же Душечка любит Ворона. Бледная, хрупкая, эфемерная, она держит руку на его плече, пока он занят картами, и улыбается ему.

      В любой игре, где участвует Одноглазый, Ворон – ценный партнер. Одноглазый жульничает. Но если играет Ворон – никогда.

      – Она стоит в Башне и смотрит на север, сцепив на груди изящные кисти рук. Легкий ветерок прокрадывается в окно и теребит полуночный шелк волос. На нежных изгибах щек бриллиантами искрятся слезы.

      – Йех-ххоо!

      – Ух ты!

      – Автора! Автора!

      – Да чтоб тебе чушка в скатку нагадила, додик!

      Эти типы освистали мои фантазии о Госпоже.

      Записки, которые я им прочитал, – моя игра с самим собой. Откуда им знать, а вдруг эти выдумки попали в точку? Госпожу видели только Десять Взятых. Кто знает, какая она – уродливая, прекрасная или?..

      – Бриллиантами искрятся слезы, говоришь? – повторяет Одноглазый. – Мне это нравится. Полагаешь, она по тебе сохнет, Костоправ?

      – Заткни хлёбало! Я над твоими развлечениями не насмехаюсь.

      Вошел Лейтенант, уселся, обвел нас хмурым взглядом. С недавних пор его любимым занятием стало выражение неодобрения.

      Приход Лейтенанта означал, что к нам уже направляется Капитан. Эльмо сложил на груди руки и сосредоточился.

      Наступила тишина. В зале, словно по волшебству, стали появляться люди.

      – Заприте проклятую дверь! – буркнул Одноглазый. – Если все так и будут вваливаться, я себе задницу отморожу. Давай доиграем, Эльмо.

      Капитан вошел в зал, занял свое обычное место.

      – Мы вас слушаем, сержант.

      Капитан не принадлежит к числу самых колоритных братьев, слишком уж он спокоен. Слишком серьезен.

      Эльмо положил карты на стол, выровнял стопку, собрался с мыслями. Иногда его одолевает тяга к четкости и точности.

      – Сержант?!

      – Капитан, Молчун заметил линию постов южнее фермы. Мы зашли с севера. Атаковали после заката. Они пытались разбежаться. Молчун отвлекал Загребущего, пока мы занимались остальными. Их было тридцать. Мы уложили двадцать три. Часто перекликались и предупреждали друг друга – мол,