Телепорт. Стивен Гулд

себе.

      Я взял коробку, прыгнул к себе в отель, положил корешки на кровать и прыгнул обратно.

      Я двигался от одной стены хранилища к другой. Новые корешки я проверял: если банкноты были одной серии и шли строго по номерам, я оставлял корешок в тележке, если нет – клал в коробку. Едва коробка наполнялась, я прыгал в отель, вываливал корешки на кровать и снова прыгал в хранилище.

      Закончив с корешками и пачками, я заглянул в мешки. Похоже, в них хранились депозиты, сплошь использованными купюрами, переведенные из филиалов. Я забрал все мешки, не проверив содержимого. На кровати места уже не осталось, и я спрятал мешки под кровать.

      На стеллажах хранились корешки новых купюр с серийными номерами, аккуратно записанными на бумажной ленте. Их я оставил и в последний раз оглядел хранилище. Сигнализация так и не завыла. Дверь была плотно закрыта. Впрочем, какая разница? Если то, что я читал про таймеры, правда, до завтрашнего утра дверь просто так не откроешь, хоть воет сигнализация, хоть нет.

      Может, оставить благодарственную записку и граффити на стену нанести? Нет, лучше не надо.

      Завтра утром здесь и так будет весело.

      Я прыгнул в отель.

4

      На Таймс-сквер есть светодиодный экран с часами. Они показывали одиннадцать вечера. Операцию я провернул менее чем за сорок минут, включая прыжок за фонарем и перчатками.

      На площади до сих пор было много людей, в основном молодежь, парами и группами. Одни стояли в очередь у кинотеатров, другие просто гуляли по Бродвею, заглядывая в магазинчики, которые еще не закрылись. Атмосфера царила праздничная, как в разгар масленицы.

      Я заглянул в магазин, где торговали футболками с надписями – в основном превозносящими красоты Нью-Йорка.

      «Добро пожаловать в Нью-Йорк! А теперь вон отсюда» – гласила одна. Я засмеялся, хотя после операции меня трясло и мутило.

      В кармане у меня лежала пачка из пятидесяти двадцатидолларовых купюр. Я содрал бумажную ленту, чтобы доставать по одной, но все равно нервничал. Ссадина на затылке болела, и я постоянно оглядывался – у меня чуть ли не тик начался.

      Боже, Дэви, ты ведешь себя как безумная жертва. Успокойся!

      В магазине футболок также продавали товары для путешествий – дешевые нейлоновые сумки, дорожные сумки, спортивные сумки, небольшие чемоданы и рюкзаки. Вот что мне нужно! Я набрал сумок всех цветов и размеров.

      Продавец внимательно наблюдал за мной, потом сказал:

      – Эй, парень, либо ты покупаешь все эти сумки, либо смотришь по одной, лады?

      Я как ни в чем не бывало набирал сумки, и продавец вышел из-за прилавка.

      – Ты что, не слышал? – начал он, сделав злое лицо. – Я сказал…

      – Я вас слышал! – рявкнул я так громко и пронзительно, что продавец отступил на шаг и захлопал глазами.

      Я сделал глубокий вдох и заговорил куда спокойнее:

      – У меня здесь двадцать сумок. Пробивайте их.

      Я подошел к прилавку и положил на него собранное.

      У продавца вид был