Палач. Дэниел Коул

чем привлекла внимание заключенных наверху.

      – Бежим! Быстрее! – сказала Бакстер, но застыла на месте, когда труп вдруг как-то неестественно дернулся в их сторону.

      Ей понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что веревка из связанных кусков ткани, свисающая с разодранной сети под потолком, обмотана вокруг окровавленной шеи жертвы. В этот момент самодельная бечевка туго натянулась, тело подпрыгнуло, а рядом с ним упало второе, более мускулистое.

      – Он еще жив! – в ужасе воскликнул Розенталь, когда вторая жертва, выступавшая в роли противовеса, отчаянно заметалась, но совсем скоро затихла, задушенная трухлявой петлей.

      – Вперед! Бегом! – скомандовала Бакстер, подталкивая Кертис и Розенталя за Рушем, который уже подбегал к двери «пузыря».

      – Откройте! – завопил он.

      Бунт набирал обороты, свист затих. Где-то наверху раздался жуткий крик, и во внутренний дворик полетел горящий матрац. Хаос подогревал возбуждение заключенных, действуя, как вкус свежей крови на акул.

      Когда четверка подбежала к бронированной двери в «пузырь», первый арестант спустился вниз, цепляясь за порванную сетку.

      – Откройте! – опять заорал Руш, бешено колотя по железной створке.

      – Где ваша карточка? – спросила Бакстер Розенталя.

      – Ничего не получится. Дверь надо открыть изнутри, – ответил тот, с трудом переводя дух.

      Опасный спуск на их уровень совершили еще несколько заключенных, в то время как первый бросился великодушно открывать наугад камеры на первом этаже окровавленной магнитной картой.

      Руш бросился к передней стене «пузыря» и увидел укрывшегося там надзирателя.

      – Мы полицейские! – крикнул он через пуленепробиваемое стекло. – Открой дверь!

      Насмерть перепуганный охранник покачал головой, сказал одними губами: «Я не могу, простите!» – и в отчаянии махнул на приближавшуюся группу самых опасных во всей стране злодеев.

      – Открой, черт возьми, дверь! – закричал Руш.

      Рядом с ним у окна выросла Бакстер.

      – И что теперь? – как можно спокойнее спросила она.

      Бежать было некуда.

      Сверху спрыгнул здоровенный арестант, облаченный в абсурдно маленькую для него форму тюремного надзирателя. Брюки не доходили даже до щиколоток, из-под рубашки выпирал живот. Картина могла бы показаться комичной, если бы не глубокие свежие царапины, тянувшиеся через все его лицо.

      Кертис молотила в дверь, отчаянно умоляя о помощи.

      – Он не откроет, – сказал Розенталь, сползая на пол, – он боится, что они тоже войдут.

      Бунтовщики двинулись на них, с ненавистью поглядывая на Руша с Розенталем и с жадным вожделением – на женщин. Руш схватил Бакстер за руку и толкнул в угол за своей спиной.

      – Эй! – закричала она, пытаясь его оттолкнуть.

      – Не дергайтесь, мы сами разберемся! – крикнул он им с Кертис.

      Розенталь от этого «мы» явно пришел в замешательство, из которого его тут же вырвал Руш, рывком поставив на ноги.

      – Целься