Первое житие святого Антония Падуанского, называемое также «Легенда Assidua». Анонимный автор

жизни каждого. Он дает нам еще один урок – урок уважения, урок истинной свободы, который современный читатель обязательно оценит по достоинству.

      От внимательного взгляда не ускользнет абсолютная свобода святого от «политической» западни той эпохи. Антоний не симпатизирует той или иной идеологии, ему не по пути ни с одной партией; он не натравливает гибеллинов на гвельфов и старается уберечься от того, чтобы быть втянутым в воронку событий. Он – служитель спасения, а не раб преходящего. В том же самом направлении движется францисканство с самых своих истоков, не противопоставляя себя исторической реальности, а предлагая свободу от двусмысленного раздвоения. Агиограф категорически не касается разрушительной политической темы! Например, решительно отбрасывается биография активного сторонника одной из партий, знатного синьора Тизо (15, 3), и на страницах Assidua тот предстает всего лишь заботливым другом святого и братьев.

      Антоний «свободен ради» славы Божией, ради собственного спасения и спасения братьев. Он отрекся от себя и стал принадлежать всем. Из этого извлекают благо прежде всего его собратья, и вот, Антоний, если нужно, отправляется в странствие по разным странам, приступает к написанию внушительного Opus evangeliorum[19], принимает на себя административную ответственность, отправляется по поручению капитула в папскую курию для разрешения проблем Ордена. Он принадлежит и народу, которому отдает себя в изнурительном миссионерском служении как проповедник, исповедник, защитник и заступник пред Богом.

      Верджилио Гамбозо OFMConv.

      Первое житие святого Антония Падуанского, называемое также «Легенда Assidua»

      Пролог

      1. Начинается пролог к житию святого Антония

      1. Побуждаемый настойчивой просьбой братьев (Assidua postulatione fratrum) и движимый желанием извлечь пользу из спасительного послушания, взялся я изложить житие и деяния блаженнейшего отца и брата нашего Антония к похвале и славе (1 Петр 1, 7) Всемогущего Бога, ради любви и почитания верных. 2. Житие святых передается в записях последующим поколениям для того, чтобы всегда и во всем воздавалась слава Господу, а верующим, внимающим рассказу о чудесных знамениях, которые Бог явил в святых, указывался бы пример для исправления жизни и огонь благочестия.

      3. Посему, зная, что на такое дело я совершенно не способен, все же не удержу уста мои (ср. Пс 39, 10), уповая, что Тот, Кому ведомы намерения сердечные (ср. Евр 4, 12), доведет мой замысел до конца. 4. Я обращаю к молящим Христа правдивое, но краткое, не витиеватое слово, ибо не желаю изобильным красноречием льстить их слуху (ср. 2 Тим 4, 3) и потчевать читателей листьями вместо плодов.

      5. Не все из описанного сам я видел очами (ср. Ис 64, 4), но узнал от господина Сугерия[20], епископа Лиссабонского, и из сообщений других католических мужей[21]. 6. Но ведь именно так Марк и Лука написали Евангелие, а святой Григорий – свои беседы с Петром[22], ибо, как

19

Так сам святой называет в эпилоге свои Sermones dominicales (Воскресные проповеди), т. II.

20

Сугерий (Суэйро) II Вегас, четвертый из епископов Лиссабона после реконкисты 1147 г., возглавлял кафедру с 1210 по 1232 г. Предстоятель лиссабонской кафедры посетил Папскую курию в 1231 г., уже после начала процесса канонизации Антония. По всей видимости, перед возвращением на родину он побывал в Падуе, где молился на могиле своего великого соотечественника и духовного сына.

21

Чтобы собрать необходимый материал для описания vitam et actus (всего, что совершил за свою жизнь Антоний, ср. выше 1, 1), Аноним пользовался собственными воспоминаниями и сведениями, почерпнутыми, предположительно, во время епархиального процесса канонизации (см. также 27, 7–1) у других свидетелей, в первую очередь, у собратьев по Ордену, среди которых основное место занимали товарищи (consocii) святого Лука и Руджеро (ср. 15, 6).

22

А. Векки проницательно замечает: Аноним «немедленно, в самом начале, сравнивает свое сочинение с трудами евангелистов Марка и Луки, а также Собеседованиями [о жизни италийских отцов и бессмертии души – прим. пер.] св. Григория Великого».

Но не столько само по себе дело (ср. 1, 3) приобретает в его глазах такую значимость, сколько образ святого, который он готовится воскресить на этих страницах, и его деяния, главным образом, возрождение общественной и духовной жизни Падуи.