Письма Никодима. Ян Добрачиньский

я смотрел в серо-голубые невидящие глаза, устремленные куда-то вдаль. Иоанн едва ли видит тех, кто теснится вокруг него; его мир начинается где-то далеко за пределами этой толпы. Я заметил, что его глаза окружены морщинками, как бывает у путешественников или моряков, привыкших всматриваться в далекие горизонты. Он говорит и слушает как бы в рассеянии: я дал бы голову на отсечение, что он одновременно к чему-то прислушивается.

      – Так кто же ты тогда? – в голосе Ионафаса зазвучало презрение. Иоанн ответил строкой из Исайи:

      – «Я глас вопиющего в пустыне…»

      Тогда я спросил:

      – Зачем же ты крестишь?

      Взгляд его оторвался от дали и перешел на меня. В его глазах я заметил напряжение и лихорадочный блеск.

      – Я крещу водой, но… – Взгляд его вновь убежал вдаль, поверх толпы, на другую сторону реки.

      – …Посреди вас уже стоит Тот, Идущий за мною, Который стал впереди меня… – Губы у него задрожали. Он все всматривался в горизонт и говорил с такой нежностью, с какой женщина говорит о любимом:

      – Я недостоин развязать ремни у Его сандалий…

      В ту же минуту его голос сорвался с мягкой и ласковой ноты и рванулся криком:

      – Он придет и будет крестить вас Святым Духом и огнем! – серо-голубые кроткие глаза вдруг стали страшными, мечтательная доброта исчезла, и они начали метать искры, как брошенный в воздух факел. Он шагнул вперед, сжимая в руках посох.

      – Отродье змеиное! Думаете, вы уйдете от гнева Господня? Гнилое дерево не избегнет секиры! Спрашивать пришли?

      Ионафас попятился назад, а исполинский пророк наступал на него, сотрясая воздух гневными окриками:

      – Спрашивать пришли? Одно только вам отвечу: покайтесь! Покайтесь! Покайтесь во прахе, посыпьте головы пеплом. Как Ниневия! Вам кажется, что вы не такие, как они? – он обвел рукой толпу. Ионафас отскочил в сторону, и разбушевавшийся пророк оказался прямо передо мной: теперь он обращался непосредственно ко мне, осыпая меня искрами своих лихорадочных слов:

      – Думаете, что вы свободны от греха, потому что вы сыны Авраамовы? Смотрите!

      Он нагнулся, схватил с земли горстку маленьких, обточенных водой камешков и сунул мне их прямо в лицо:

      – Из этих камней Всевышний, если пожелает, сотворит новых сынов Авраамовых. Понятно?

      Меня охватила такая дрожь, что я не мог ничего ответить. Сам понимаешь, есть чего испугаться, когда обезумевший великан начинает тебе угрожать. Я даже не заметил, как остался один. Мои спутники и саддукеи скрылись в толпе. Я один из всего посольства стоял перед Иоанном, а он кричал на меня. Глупой толпе это, наверное, нравилось, так как со всех сторон слышался насмешливый шепот. Если бы Иоанн набросился на меня со своим посохом, не нашлось бы никого, кто за меня бы вступился.

      – Он уже идет! – снова заговорил Иоанн. – Он уже близко.

      Гнев его вдруг утих, и невидящий взгляд безразлично скользнул мимо меня. Я понял, что этот человек жил как бы на стыке гнева и мечты: глядя на то, что перед