Во имя любви. Анна Кэмпбелл

шагнув к двери.

      И сейчас, глядя ему в глаза, Пенелопа уже нисколько не сомневалась в обуревавшем его желании. Да, он действительно ее хотел, и в результате возникал вопрос, приводивший Пен в замешательство. «Что же мне теперь делать?» – спрашивала себя девушка, так как чувствовала, что ее все сильнее влечет к этому мужчине. В какой-то момент она решила поддаться порыву и сделать то, чего хотели они оба, но потом вспомнила свои страдания накануне отъезда из Англии, а также жуткую пустоту, навечно поселившуюся в ее душе. Ведь было совершенно очевидно: если Кэм сейчас овладеет ею, она уже никогда не освободится от похожего на агонию томления…

      И, что еще хуже, Кэмден никогда себя не простит, если забудет о чести джентльмена и окажется в постели с подругой детства. Да и сама она вряд ли сможет простить себя, ибо на плечах Кэмдена лежало и без того тяжелое бремя и не следовало добавлять к нему звание «еще одного мерзавца Ротермера».

      Ох, как же все запуталось!..

      Пенелопу охватил жуткий страх, и она даже хотела оставить Кэмдена мерзнуть в коридоре, но потом все же сказала себе, что должна быть выше своего страха. По-прежнему не слишком доверяя себе, Пен вновь пригласила Кэмдена войти, и на этот раз он не стал возражать.

      – Можешь спать на правой стороне, – сказала она, стаскивая с плеч шаль и бросая ее на стул. – Надеюсь, ты не храпишь.

      На лице Кэмдена отразилось беспокойство.

      – Ты хочешь, чтобы я спал в твоей постели? – спросил герцог.

      Пен взглянула на него с раздражением.

      – Простая любезность, милорд. Сегодня невероятно холодно.

      – Ты настолько мне доверяешь?

      Ох, да поможет ей Господь! Что ж, она действительно всегда ему доверяла. Начала доверять еще до того, как влюбилась в него. И ничто не могло поколебать этого доверия – даже его высокомерие и даже мысль о том, что он ее хотел.

      – Конечно, доверяю. Или ты предпочитаешь спать на полу? Только тогда я смогу отдать тебе лишь одно одеяло.

      Кэмден нахмурился и проворчал:

      – Нам нужно поговорить.

      Пенелопа перестала расправлять простыни, сбившиеся за то время, что она ворочалась, не в силах уснуть.

      – Сейчас уже полночь, – заметила она со вздохом.

      Кэмден выпрямился точно солдат на параде и решительно заявил:

      – Но я должен сказать это сейчас, немедленно.

      Охваченная тревожным предчувствием, Пенелопа опустилась на постель. Никто не произносит фразу «нам нужно поговорить», собираясь сказать что-то приятное.

      – Звучит зловеще, ваша светлость, – пробормотала она.

      – Пен, послушай меня…

      – Лучше забыть о том, что сегодня случилось, – в страхе перебила девушка.

      Кэм покачал головой и, шагнув к ней, тихо сказал:

      – Но я не могу забыть. – Он немного помолчал. – Прости мою самонадеянность, но мне кажется, ты тоже не сможешь.

      – Ты видел обнаженных женщин и прежде, Кэм.

      – Мы путешествуем бок о бок…

      – И это ужасно раздражает, – снова перебила Пенелопа.

      Кэмден