Там, где кончается река. Чарльз Мартин

на целый день, а три… ну…

      Я понял, что он пытается сказать.

      – Спасибо, Гэри.

      – Если хочешь что-нибудь сказать, не тяни.

      – Закрой глаза.

      – Что?

      – Просто закрой глаза. У меня для тебя подарок.

      Он послушался, и я изо всех сил треснул его в левый глаз. Гэри грохнулся на пол.

      – Зачем ты это сделал?!

      Я помог ему встать.

      – Тебе придется что-нибудь соврать, когда будешь рассказывать эту историю менеджеру. – Я указал на опухший глаз. – Теперь у тебя есть доказательство.

      – Надо было меня предупредить!

      – Прости. – Я протянул ему «Актик». – Возьми, это снимет боль.

      – Очень смешно.

      Я спустился с крыльца.

      – Досс, ты понимаешь, что творишь?

      Я пожал плечами:

      – Не совсем. Просто знаю, что не могу здесь оставаться.

      Он покачал головой:

      – Не завидую тебе.

      – Увидимся, Гэри. Прости, что ударил.

      – И еще кое-что…

      – Что?

      – Сейчас в медицинском сообществе как раз обсуждается вопрос о том, что есть предельная доза наркотического вещества. Все эти разговоры об эвтаназии… Мы постоянно спрашиваем себя, в какой именно момент врачи перешли черту и вместо того, чтобы бороться с болью, стали тихо отправлять пациентов на тот свет. Ты меня понимаешь?

      Я кивнул.

      – Поскольку на Эбби лекарства почти не действуют, ей потребуются большие дозы. Если… если ты дашь ей то, в чем она нуждается… в итоге тебя обвинят… Короче говоря, учитывая то, что лежит в твоей сумке, и то, что будет плавать в крови Эбби, ты окажешься за решеткой до конца жизни.

      – Спасибо, Гэри.

      Я привязал аптечку к сиденью. Потерять можно было что угодно, кроме нее. И, наверное, пистолета. Я шагнул в лодку, погрузил конец весла в воду и оттолкнулся. В кармане зазвонил мобильник. На экране высветилось слово «сэр». Я этого ожидал, поэтому сунул телефон обратно в карман и перестал обращать на него внимание. Когда мы с Эбби только поженились, я ухитрялся избегать надзора. Через несколько минут мобильник зазвонил опять.

      Эбби шепнула из-под брезента:

      – Лучше ответь. Сам знаешь, он терпеть не может, когда его заставляют ждать.

      Когда телефон зазвонил в четвертый раз, я ответил. Тесть заговорил со мной таким тоном, каким обычно обращался к членам сената, сидящим в другом конце зала. Этот голос часто слышали по Си-эн-эн.

      – Где Эбигейл Грейс?

      Длинные имена – норма в Чарлстоне. Большинство представителей высшего общества носят как минимум два имени. Это наследство золотых дней Скарлетт О’Хара и не самое тактичное напоминание о том, что твой собеседник принадлежит к благородному сословию. Когда сенатор привез Эбби в Эшли-Холл, он настоял, чтобы его дочь называли полным именем – дабы возвысить ее над «массой» и выделить из толпы соучениц. Колмэн, один из самых молодых губернаторов в истории США, не сомневался, что по его приказу все запрыгают, поэтому