Эмма. Джейн Остин

и друга без малейшей склонности к слепому восхвалению. Главное же, что возмущало ее в нем и чего она не простила бы ему ни за какие комплименты, – это недостаток почтительной терпимости к ее отцу. Странности беспокойного мистера Вудхауса порой встречали со стороны мистера Джона Найтли разумный упрек или колкую насмешку. Случалось такое не слишком часто (ибо, говоря вообще, он был искренне расположен к тестю), однако много чаще, нежели Эмма соглашалась терпеть. Даже если старику и не наносилось действительной обиды, ожидание этого нередко терзало ее.

      Так или иначе, начало всякого визита неизменно знаменовалось проявлением самых подобающих случаю родственных чувств, а поскольку нынче мистер и миссис Джон Найтли приехали ненадолго, то можно было надеяться, что до самого их отъезда сердечность встречи не будет ничем омрачена. Вскоре после того как гости и хозяева, покончив с хлопотами, расселись в гостиной, мистер Вудхаус покачал головой и, вздохнув, указал старшей дочери на печальную перемену, произошедшую в Хартфилде за время ее отсутствия.

      – Ах, моя милочка! – молвил он. – Бедная мисс Тейлор! Какое несчастье!

      – О да, сэр! – вскричала Изабелла, всегда готовая сочувствовать отцу. – Как вам, верно, ее недостает! И милой Эмме тоже! Какая тяжкая потеря для вас обоих! Я так о вас горевала! Все думала, как же вы станете без нее обходиться? Да, это печальная перемена, но я надеюсь, что мисс Тейлор хорошо живется, сэр.

      – Очень хорошо, милочка, я тоже на это надеюсь. Правда, знать я могу лишь одно: то место как будто не вредит ее здоровью.

      Тут мистер Джон Найтли тихо спросил у Эммы, в самом ли деле воздух Рэндалса может внушать опасения.

      – Ах нет, ни малейших! Напротив, никогда прежде я не видала миссис Уэстон такой цветущей! Папенькой руководят лишь собственные его сожаления.

      – Если сожаления его столь велики, это делает честь им обоим, – последовал учтивый ответ.

      – Не слишком ли редко вы теперь видитесь, сэр? – спросила Изабелла жалостливым тоном, как нельзя более подходящим для ее отца.

      Мистер Вудхаус, поразмыслив, ответил:

      – Реже, милочка, чем мне бы хотелось.

      – Но, papa! С тех пор как они поженились, мы видели их почти ежедневно! Утром или вечером всякого дня за исключением только лишь одного мы беседовали с мистером или миссис Уэстон, а чаще с ними обоими, либо в Рэндалсе, либо здесь, у нас. Обыкновенно у нас, как ты, Изабелла, понимаешь. Они к нам очень, очень добры и аккуратно нас посещают. Мистер Уэстон – милейший человек, под стать его супруге. Papa, ежели вы и дальше будете говорить так печально, Изабелла, чего доброго, подумает, будто мы и впрямь терпим лишения. Друзьям нашей мисс Тейлор не может ее не хватать: с этим в самом деле не поспоришь, – но все мы должны отдать мистеру и миссис Уэстон справедливость: они делают все, чего только можно пожелать, чтобы мы не ощущали тягот разлуки.

      – Так я и понял из ваших писем, – молвил мистер Джон Найтли, – и это