Эмма. Джейн Остин

всего того, что обыкновенно побуждает девиц к замужеству. Будь я влюблена, это, само собой, меняло бы дело. Однако ж я никогда не была влюблена прежде и, наверное, никогда не влюблюсь впредь. Любовь не сообразна ни с укладом моей жизни, ни с моей натурой. А без любви мне нет причины отказываться от нынешнего положения, которым я вполне довольна. Состояние, простор для деятельности, положение в свете – все это у меня есть. Полагаю, лишь немногие женщины в той же мере чувствуют себя хозяйками в имениях своих мужей, в какой я вольна распоряжаться у себя дома. Нигде, нигде меня не будут так любить и так ценить. Кроме папеньки, нет мужчины, в чьих глазах я всегда была бы так хороша и так права.

      – Но ведь в конце концов вы сделаетесь старой девой, как мисс Бейтс!

      – Ах, Харриет, к чему вы так пугаете меня? Разве вероятно, чтобы я когда-нибудь стала похожа на это существо – глупенькое, надоедливое, вечно улыбающееся, вечно благодарящее всех за всякий пустяк без разбору, вечно болтающее обо всем подряд? О, если б я могла такое хоть в мыслях допустить, то завтра же вышла бы замуж! Но я уверена, что между нами не может быть иного сходства, кроме незамужнего положения.

      – Однако ж старой девой вы все-таки станете, и это ужасно!

      – Не печальтесь, Харриет, бедность мне не угрожает, а только она и делает безбрачие жалким в глазах добрейшей нашей публики. Одинокая женщина, если очень стеснена в средствах, и в самом деле неизбежно превращается в глупую и докучливую старую деву, предмет насмешек соседских детей, но ежели имеет приличный доход, то люди смотрят на нее с уважением, находя в ней разумную и приятную собеседницу. Сперва может показаться, будто порочность света – единственная тому причина, однако бедность и вправду иссушает ум, а также портит нрав. Кто едва сводит концы с концами, кто вынужденно ограничивает свои знакомства узким кругом необразованных простолюдинов, тому недолго самому сделаться грубым и сварливым. К мисс Бейтс мои слова, однако, не относятся. Бедняжка чересчур добродушна и чересчур глупа, чтобы быть мне ровней, в остальном же мила, и все ее любят, невзирая на малый доход и стародевичество. Стесненные обстоятельства не сделали из нее скряги: я убеждена, что, будь у ней всего шиллинг[7], она бы шесть пенсов раздарила. У людей нет причин ее сторониться, и это славно.

      – Боже правый! Но что вы станете делать? Чем будете себя занимать, когда состаритесь?

      – Если я сколько-нибудь знаю свою натуру, Харриет, у меня деятельный ум, и пищи для него имеется в избытке. Полагаю, лет в сорок-пятьдесят я найду ему применение с той же легкостью, что и в двадцать один год. То, чем обыкновенно бывают заняты женские руки и головы, останется так же доступно мне, как и теперь. Во всяком случае, едва ли меня ждут большие перемены. Пожалуй, рисовать я стану меньше, зато читать – больше. Заброшу музыку, но займусь плетением гобеленов. Что до предметов любви и участия, отсутствие коих вправду составляет одно из зол незамужнего положения, то и в них я не буду испытывать недостатка: забота о детях дорогой моей сестрицы, полагаю, даст мне все, в чем только может

7

Один шиллинг (была в обращении до 1971 г.) равен двенадцати пенсам.