Падение «Вавилона». Андрей Молчанов

с глухим кузовом, в народе именуемом «креветкой», я был доставлен с таинственного загородного объекта домой.

      Несмотря на то что Иван Константинович в угрожающих выражениях предупреждал меня об обете молчания насчет всего приключившегося со мной за эти три памятных дня и снабдил правдоподобной легендой о внезапном завершении моей индийской эпопеи, я все-таки поведал маман о случившемся – правда, под честное ее слово о неразглашении…

      Возмущению маман не виделось конца и края.

      – Какая, к чертовой матери, «перестройка»! Та же сталинская зона! – бушевала бывшая правоверная коммунистка. – Те же гестаповские ухваточки… Тебя пытали, сынок?

      – Не, даже кормили…

      – Баландой какой-нибудь?

      – Не, обед как обед. Гуляш, компот…

      – Они накормят! Гуляшом! Из человечины…

      Несмотря на данное мне обещание о соблюдении тайны прошедшего следствия, маман, переполненная негодованием и гражданской ущемленной гордостью, не только тайну широко разгласила, но и накатала жалобу в прокуратуру города, причем на мои стенающие возражения по поводу данного мероприятия отреагировала с надменной решимостью убежденного камикадзе: мол, скажем «нет» гэбэшному террору, кончилось время его, аминь!

      Маман, как понимаю, наивно воодушевили появившиеся в прессе критические статьи в адрес секретных коммунистических ведомств, и она решила внести свою лепту в дело нарождавшейся, ха-ха, демократии.

      Что ею руководило? Месть за прошлый каждодневный страх перед вездесущей ГБ, в чьей тени протекла вся ее жизнь – пусть сытая, заграничная?.. Или осознание конечной никчемности такой жизни? Кто знает?

      – А может, это ГРУ? Или еще какая-нибудь шпионская шарашка? – пытался умерить я ее пыл.

      – Все они – волчьи ягодки с одного и того же куста, – звучало непреклонное.

      Кстати, связавшись с бывшим мужем-полковником, мама выяснила, что ни в какую Флориду Николай Степанович с похищенными деньгами не бежал, а скончался сразу же после моего отъезда на территории Индии от обширного инфаркта, после чего, вероятно, наткнувшись на компромат в его бухгалтерии, компетентные дяди и затеяли расследование финансовых злоупотреблений некогда недоступного какому-либо контролю генерала.

      Очередным утром, когда я покидал квартиру, направляясь в институт, где намеревался подать заявление о своем восстановлении в составе студентов, на лестничной клетке мне встретились капитан милиции и двое военных – майор и лейтенант, выходящие из лифта.

      – О! – восхищенно присвистнул майор, всматриваясь в меня. – Никак Подкопаев Анатолий, мастер спорта по мордобитию и по бегу…

      – По какому такому бегу? – спросил я неприязненно.

      – По бегу от призыва в армию, – с улыбкой пояснил майор.

      – Ах, мама, мама, что ты натворила! – сказал я майору.

      – А все по закону, Толя, – откликнулся он. – Вот, – указал на милицейскую шинель. – Имеем предписание, с нами представитель властей, так сказать…

      – Мне