Дважды рождённые. Константин Ганин

и постепенно успокаиваясь. Эта комната поневоле становилась свидетельницей его самых сильных и страстных переживаний, и ему начинало здесь нравиться. Здесь было тихо, никто не пытался вызвать его по терминалу, и здесь так хорошо думалось, и вспоминалось о полёте, об Учителе, о ней. Реальность недельной давности – добрая, спокойная, сытая реальность сейчас казалась столь далекой, как будто целая жизнь разделяла их. Да и он ли там был? Он уже не был тем человеком, который гладил розовый живот робота и наслаждался имитатором солнечного тепла, и он знал, что уже никогда им не будет.

      Игорь повернулся на бок, положил руку под голову и уснул.

      Ему снились белые медведи, но не злые и кровожадные, какими они остались в документальных хрониках, а добрые и мягкие. Они подходили к нему, лежащему на ледяной необозримой глади, и обнюхивали, обдавая теплыми потоками воздуха. Он разговаривал во сне с самым большим из них и звал его полетать вместе с собой. Медведь охотно соглашался, сидя на льду и вытянув кожаные пятки в сторону Игоря, но они никуда не летели, а разговор всё затягивался и затягивался.

      Игорь проснулся уже глубокой ночью, понимая, что замерз на прохладном полу. Вставать и уходить жутко не хотелось. Он пытался ещё сонный свернуться калачиком и согреть себя, закрывшись руками. Но, промучившись минут пятнадцать, проснулся окончательно и понял, что пора идти в Шелл. Нутро машины приняло его мягким теплом, Игорь воспользовался близостью коммуникаций и заполнил брюхо железного зверя теплой водой. Зверь, как бы извиняясь за свою неполноценность и роль тюремщика, включил режим джакузи, и Игорь опять уснул. Уже в тепле, вытянувшись и расслабившись в пузырящейся ванне. Сны больше не снились, и медведи не превратились в играющих дельфинов, он просто провалился в сон.

      – 2-

      Утро было настолько дивным, что Шелл транслировал внешний мир практически без мотивирующей доработки, ну разве что соловья добавил и ветерок подогрел. Солнце ласковое, пробуждающее, жизнетворящее. Длинные утренние тени, беспечное и безоблачное небо. Ярина проснулась, как обычно чуть-чуть опаздывая за утренней зарей. Она блаженно потянулась в кресле, всё-таки утро и молодость – славное сочетание. Заботы прошлого дня сжимаются до крохотной горошины, закатившейся куда-то в уголок восприятия. Остается только чудесное утро и молодость.

      Поймав первые нотки оставшейся дремоты, Яра включила музыку и начала выполнять любимые упражнения её собственной разработки – «программы сладких потягиваний». Потребовалось не более десяти минут, чтобы окончательно проснуться. Яра с удовольствием вспоминала вчерашний урок, на котором она впервые приняла в себя состояние полёта. Или отдала себя состоянию полёта…? Впрочем – никакой разницы. Воспоминания добавили ещё одну приятную нотку в это безусловно волшебное утро.

      Завершив утренний моцион прохладным душем, она направила Шелл к ближайшему кафе с планами – найти тех, кого можно осчастливить своим присутствием.

      Внезапно Яра почувствовала, как окружающий мир блекнет и меркнет, и она поняла, что теряет сознание