Девочки. Дневник матери. Фрида Вигдорова

хорошая?

      – Да, ты очень хорошая.

      Но этого ей, все же, было мало.

      – Папа, а ты говорил: ты только говоришь – не буду! А сама будешь…

      Она решила, видно, получить признание по всем талонам. Я выдал ей таковое. Она была очень горда и довольна. Значит, целые сутки, со вчерашнего утра, она помнила мой упрек.

* * *

      Уговариваю Сашу не кричать.

      И вдруг: – Если бы ты был Сашей, а я была… нет, был… нет, была папой, ты бы тоже кричал!

      И хохочет в восторге от своей мудрости, находчивости и неотразимости. Она права, ничего не скажешь!

      (А.Б.)

      20 ноября 45.

      Саша не любит отступать от традиций. Утром, когда я ее одеваю, она просит рассказать о девочке и мальчике, которые изображены на коврике. Когда ее причесывают, она требует повесть о Паше и Тюше. Во время гуляния я, обычно, по ее просьбе, рассказываю ей о том, как заблудился Севочка Барон. Историю я измыслила, такого на самом деле не было. То есть Севочка-то существует, но он не заблуждался.

      21 ноября 45.

      Саша не любит острых коллизий. Вот, например, на коврике, что висит над ее кроваткой, изображены плачущая девочка и мальчик, довольно равнодушно на нее смотрящий. Я утверждаю, что это брат и сестра. Мама принесла им яблоко, велела поделиться, а мальчик съел яблоко сам. Вот сестра и плачет.

      – Нет! – кричит Саша. – Он спрятал яблочко, он просто пошутил! Он не съел, он спрятал! Зачем она плачет?

      Коврик этот был подарен тетей Ниной 26 марта 37 г. в день рождения Галки.

* * *

      Саша колотит Лену. Много раз говорили ей: у Лены болит нога, не смей трогать Лену. А она покается, а потом нет-нет, да и хлопнет опять и именно по ноге. И откуда такая подлость?

      22 ноября 45.

      Я: – Разве это хорошо, что ты ударила Лену?

      Саша: – Разве это хорошо, что Вова ударил Вадика?

      Я: – Нет, ты скажи, разве хорошо, что ты Лену уда-рила?

      Саша: – А разве это не хорошо, что я Галю не ударила?

      Так и не дала прямого ответа и все упирала на то, что она не ударила Галю, не ударила Милу и т. д. Подлый младенец, все же.

* * *

      – Мама, почему тетя Женя Пастернак и дядя Женя Пастернак[33]? – спрашивает Саша, лежа в постели, после долгого молчания. Видимо, напряженно размышляла об этом.

      23 ноября 45. Саше 3 с половиной года.

      Знает все буквы, кроме мягкого знака и Э. Знает Е, но Е путает с Ш. Иногда путает И с М и Т с Г. В остальном тверда. Запоминает с первого раза. Почти вундеркинд.

      Хорошо строит из кубиков домики. Эти кубики наше спасение – Саша часами возится с ними, напевая убогие Шурины стихи:

      Наша Саша строит дом,

      Строит дом она с трудом.

      Вот построила она

      Три стены и два окна.

      Кубики зеленые –

      Кубики дареные!

      Кубики синие –

      Кубики красивые!

      Кубики красные –

      Кубики прекрасные!

      Есть еще желтые кубики, но к ним папа рифмы не придумал, сколько ни старался.

* * *

      Сегодня я была у Гали. Спросила про отметки.

      – Троечки! – ответила

33

С художницей Евгенией Владимировной Пастернак, первой женой поэта, и их сыном Евгением Борисовичем Ф.А. познакомилась и подружилась в эвакуации в Ташкенте. Дружба продолжалась и в Москве.