Ким. Редьярд Киплинг

самым низким звуком его было неторопливое чавканье быков, жующих резаную солому, самым высоким – треньканье ситара какой-то бенгальской танцовщицы. Большинство мужчин уже поужинало и усердно потягивало свои булькающие, хрюкающие хукки, которые, когда они разгорятся, издают звуки, похожие на кваканье лягушки-быка.

      Лама наконец вернулся. За ним шел горец с одеялом из бумажной ткани, подбитым ватой, которое он заботливо разостлал у костра.

      «Она заслуживает десяти тысяч внуков, – подумал Ким. – Тем не менее, не будь меня, ему не удалось бы получить такие подарки».

      – Добродетельная женщина… и мудрая, – лама стал укладываться, и все члены его, сустав за суставом, становились вялыми, как у утомленного верблюда. – Мир полон милосердия к тем, кто следует по Пути. – Он накинул большую часть одеяла на Кима.

      – А что она сказала? – Ким завернулся в свою часть одеяла.

      – Она задала мне множество вопросов и предложила решить множество задач. Большей частью это пустые сказки, которые она слышала от монахов, поклоняющихся дьяволам, но лживо заявляющих, что они идут по Пути. На какие-то я ответил, иные назвал пустяками. Многие носят Одеяние, но немногие следуют по Пути.

      – Истинно. Это истинно, – Ким сказал это участливым примирительным тоном человека, который хочет вызвать собеседника на откровенность.

      – Но сама она рассуждает в высшей степени здраво. Она очень хочет, чтобы мы вместе с ней отправились в Бодх-Гаю. Как я понял, нам с ней по пути, ибо нам в течение многих дней придется идти на Юг той же дорогой. – И что?

      – Потерпи немного. На это я сказал, что мое Искание важнее всего. Она слышала много небылиц, но великой истины о моей Реке никогда не слыхала… Вот каковы духовные лица, живущие в гималайских отрогах. Она знала настоятеля Ланг-Чо, но не знала ни о моей Реке, ни сказания о Стреле.

      – Ну?

      – Поэтому я говорил ей об Искании, и о Пути, и о прочих полезных для души предметах. Она же хотела только, чтобы я сопровождал ее и вымолил ей второго внука. – Аха! «Мы, женщины, только и думаем, что о детях», – сонно проговорил Ким.

      – Однако раз уж наши дороги на время сошлись, я не думаю, что мы хоть сколько-нибудь уклонимся от Искания, если будем сопровождать ее, хотя бы только до… я забыл название города.

      – Эй! – Ким повернулся и громким шепотом окликнул одного из уриев, сидевшего в нескольких ярдах от них. – Где живет ваш хозяин?

      – Немного дальше Сахаранпура, среди фруктовых садов, – урия назвал деревню.

      – Вот это самое место и есть, – сказал лама. – До этой деревни мы можем идти с нею.

      – Мухи слетаются на падаль, – безучастно промолвил урия.

      – Больной корове – ворону, больному человеку – брахмана. – Ким тихо произнес поговорку, не обращаясь ни к кому в отдельности и глядя вверх на укутанные тенью верхушки деревьев.

      Урия буркнул что-то и замолчал.

      – Так, значит, мы пойдем с нею, святой человек?

      – А