.

морям. Может, еще сгодится казак со своими планами замирения тамошних народов. При подготовке экспедиции Беринга то, что на северо-востоке проживает некий незамиренный народ чукчи, и в расчет не брали. Мало ли по Сибири диких инородцев балует!»

      6

      Между тем время бежало быстро, а вот дела не поспешали. Летом 1726 года челобитная Афанасия Шестакова продолжала пылиться в Сенате, не то чтобы забытая, а в ожидании своего часа.

      Сам казачий голова продолжал обитать на Литейном. Авдотья оказалась бабой расторопной: этому времени успела родить девочку и повенчаться с Афанасием. Сии дела на Руси делаются куда проворнее, нежели государственные. Сам Афанасий не противился судьбе, раздобрел, приобрел лоск столичного купчины и лишь изредка, более для солидности, отправлялся в Сенат проведать о делах, где получал один и тот же ответ:

      – Ожидайте! Челобитная у высокого Сената на рассмотрении! С Литейного не съезжайте, вас непременно пригласят!

      Но на этот раз его остановили в приемной.

      – Вашу персону, – важно произнес в нос приказчик, – желает видеть господин секретарь Сената Иван Кириллович. Соизвольте его дождаться для аудиенции.

      Несмотря на незнакомые слова, Афанасий уразумел все же значение сказанного и, расположившись на лавке, стал дожидаться таинственной аудиенции. Он даже задремал. Когда уже вечерело, ему удалось встретить знакомого приказчика, по всему, собравшегося уже удалиться восвояси.

      – Вечерять уже треба! – как можно любезней заметил Афанасий. – А как же аудиенция?

      – Велено ждать! – категорично заявил приказчик.

      Заночевать в коридорах здания коллегии казачьему голове не удалось, хотя так ему казалось вернее, тем более что харчей прихватил по старой привычке дня на три. Караул, заступивший на ночное дежурство, выставил его на улицу, объяснив, что впустят лишь завтра поутру, с прибытием смены.

      Афанасий прошелся вдоль здания Двенадцати коллегий, для верности пересчитав трехэтажные строения, что стояли, как близнецы, единой замкнутой стеной. Их оказалось действительно двенадцать, и это почему-то очень его обрадовало. Вдоль фасада коллегии был прорыт канал и через него перекинуты два мостика, доступные для проезда экипажей. Широкая улица, вдоль и поперек изрытая колеями, выглядела грязной и неуютной: до мостовых на Васильевском острове дело еще не дошло.

      После смерти Петра Великого минуло всего-навсего около полутора лет, а некоторые планы его по обустройству столицы, выпестованные и взлелеянные, как другие – не менее значимые, стали замалчиваться и беспардонно быстро вытесняться из жизни.

      Афанасию как человеку со стороны это особенно было заметно. Ведь совсем недавно он диву давался, как многочисленные мелкие гребные и парусные суда снуют по каналам и протокам Невы. Тут тебе и извоз, и свой выезд, что стоит у причала близ хаты.

      В свое время, согласно именному указу императора, была построена в Санкт-Петербурге