Принимая во внимание. Станислав Рем

на выставку живописи и мне начинают читать лекцию. И никто не спрашивает, интересно мне слушать или нет. А, может, я пришёл просто посмотреть на всё своими глазами. Именно своими, а не чужими. Так и тут. Я бы, может, и дальше бы любовался городом, но Егор Иванович так достал меня своими речами и постоянным дёрганьем за рукав, что я плюнул на всё и отвернулся в противоположную сторону.

      На китайский берег смотреть было неинтересно. Сплошной лес, с редкими строениями – лачугами. Такое ощущение, будто там все перессорились и построили свои дома подальше от соседей.

      Вскоре, с правого борта, мимо нашего катера проплыла лодка с китайским рыбаком. Старая лодчонка покачивалась на волнах, с трудом выдерживая вес маленького китайца, который, завидев нас, тут же принялся размахивать свободной рукой и выкрикивать на своём языке:

      – Русский, уходи домой! Это мой дом! – перевёл я.

      – Ого! – удивился Левашов. – Ты что, по-ихнему шпрейхаешь?

      – Есть немного.

      Я в тот момент остался собой недоволен. Нужно было промолчать, а нет ведь, выпендрился.

      – И с каких это пор в Алма-Атинском училище погранвойск начали преподавать китайский? – Левашов смотрел на меня с недоумением.

      – А кто вам сказал, что я закончил погранучилище? – Теперь пришла моя очередь для удивления.

      Капитан пожал плечами:

      – Так к нам только оттуда и шлют вашего брата.

      – Выходит, я исключение.

      Левашов прищурился. Весело. С любопытством. Мол, давай, выкладывай, откуда к нам залетел. Я и выложил. У бедного глаза на лоб полезли:

      – А какого ляда тут делаешь?

      – По комсомольской путёвке.

      А что мне ещё оставалось сказать? Что решил пойти стопами отца? Который был против моего решения? Банально бы как-то это прозвучало. Неестественно. Как враньё.

      Не забуду, в десятом классе у нас зашёл разговор в спортивной раздевалке по поводу того, кто в будущем вступит в партию. С чего этот разговор разгорелся, не помню. Кажется, начинали обсуждать новый фильм про войну. Вот и зацепилось. Игорь Носенко, наш комсорг, тогда заявил, что точно вступит. А ему пацаны взяли и брякнули: мол, а как же иначе? Ты ведь хочешь быть большим начальником, как папаша. Тебе туда самая прямая дорога… А потом ждали, что тот бросится с кулаками. Ждали, чтобы под причину морду комсоргу в кровь разбить. А Игорёха молчал. Губы дрожали. На глазах слёзы. Но молчал. Долго молчал. А потом развернулся и ушёл. После мы узнали, что батя его, коммунист, в больницу попал, с инсультом. И больше на ноги не встал. Дураки, так и не извинились. После выпускного Игорь исчез из моей жизни. Как и все остальные. К чему это я?.. Ах, да. Вспомнил. Идти стопами отца. А ведь действительно я пошёл по его стопам. Правда, папка этого не хотел, всё рассчитывал, что с ним останусь.

      Не помню почему, но я снова посмотрел на удаляющуюся лодку.

      – А хорошо здесь рыба ловится?

      Левашов пожал плечами:

      – Где как. Только в сампане[5] не рыбак. –

5

Сампан – лодка.