Суд офицерской чести (сборник). Александр Кердан

начал подтягивать сержанта в теплушку, и в этот миг у того подогнулись колени, ноги поволоклись по насыпи. А состав уже набрал полный ход.

      – Отпусти его! Впереди стрелка! – истошно закричал Мэсел. – Убьётесь оба!

      – Товарищ сер… – выдохнул Кравец и разжал ладонь.

5

      Первые несколько минут после случившегося в теплушке царило молчание. Кравец, которого Захаров и Мэсел оттащили от дверей, тряс рукой – свело мышцы от напряжения. Потом он выглянул наружу. Где-то уже далеко позади мигали огоньки злополучного Юдино, а вокруг была непроглядная тьма. Кравец представил себе, как Шалов, матерясь по-английски, выбирается сейчас из сугроба и грозит вслед ушедшему составу кулаком, и неожиданно расхохотался.

      Смеялся он так заразительно, что захохотали и остальные: Юрка басовито, Мэсел – высоко, повизгивая. Приступ коллективной истерики длился довольно долго, пока Кравец, опомнившийся, не задал вопрос, который буквально висел в воздухе:

      – Что будем делать, пацаны?

      – Может, бабахнем из автомата… Подадим сигнал машинисту… – запоздало вспомнил инструкцию Захаров.

      – Ну и что? Остановится он посреди поля, а как сержант нас догонит? – резонно заметил Мэсел. – Представляете, наш начкар сейчас бежит по шпалам на дальнюю дистанцию. Или на дрезине, на ручной, катит. Уан-ту-фри, уан-ту-фри!

      Картинка была такой живописной, что Кравец и Захаров прыснули снова.

      – Ну, ладно, посмеялись, и хватит! Что дальше-то? – повторил вопрос Кравец.

      – Груз охранять бум… – заявил Захаров.

      – Это точно, – согласился Мэсел. – Бум!

      – А как же сержант?

      – Шалов не пропадёт… Пистолет же при нём…

      – Вот именно, куда он на станции, в одной телогрейке да ещё с пистолетом?

      – К начальнику. Попросит задержать эшелон где-нибудь поблизости и догонит… на дрезине.

      Теперь шутка Мэсела улыбки не вызвала.

      – Станет тебе железнодорожное начальство из-за одного опоздавшего сержанта график движения сбивать, – проворчал Захаров. – А Шалова жалко. Шалов, он ведь тоже человек, хоть и сволочь изрядная…

      – Да что ты заладил: Шалов, Шалов… Никуда он не денется! Давайте выполнять всё, что положено, и без него не пропадём! Сержант, вот увидите, скоро нас догонит. А при его способностях втираться к начальству в доверие ещё и перегонит! Скажите лучше, куда это девать? – Кравец кивнул на бутылки с вином.

      – Как это куда? По назначению! – Мэсел щёлкнул пальцами по горлу. – Надо же обмыть то, что случилось! Не каждый день начкары теряются!

      – И то верно!

      Они расположились в караулке и открыли две бутылки.

      – За нашу свободу! – провозгласил Кравец. Это походило на тост артиста Кадочникова из кинофильма «Подвиг разведчика» и звучало так же двусмысленно.

      Но никто оспаривать тост не стал.

      Когда выпили и налили снова, слово неожиданно взял Мэсел:

      – Я хочу выпить за вас, Саня и Юрка! Вы ребята что надо! – сказал он и в три больших глотка осушил свою кружку.

      Кравец