Суд офицерской чести (сборник). Александр Кердан

отговорился он.

      Теперь, проглотив порцию «Московской», Кравец запоздало удивился, как это мама не задала вопрос: «Зачем тебе водка, сынок?» Так же запоздало пришло чувство стыда: ворвался в родительский дом, как ветер. Поел. Взял деньги, водку, всегда хранимую мамой для гостей, и… поминай, как звали. Забыл даже спросить маму, как она себя чувствует…

      Голос Шалова вернул его в теплушку:

      – А теперь проведём «мозговой штурм», как учили нас на психологии. Исходный момент: без печки, как только начнём движение, сами превратимся в сосульки. Вывод: буржуйку надо растопить! Ну, комридс[5], как будем раскочегаривать это наследие Гражданской войны?

      – Думаю, надо сбить лед на трубе… – выдвинул идею Захаров. – Тогда и тяга появится.

      – Каким образом?

      – Залезем на крышу и чем-нибудь постучим… – за друга пояснил Кравец и тут же пожалел об этом.

      – Ты принцип помнишь: инициатива должна быть наказуема? Другими словами, тебе, Кравец, и лезть… Что ещё?

      Захаров и Мэсел, наученные примером Кравца, молчали.

      – Эх вы, мыслители… – недовольно сказал сержант. – Надо найти какой-нибудь горючий материал, чтобы прокалить эту чёртову печь! Масленников, за мной, а ты, Захаров, остаёшься в теплушке. Отвечаешь за вооружение и груз. Бди!

      Шалов и Мэсел ушли на поиски, а Кравец, проклиная сержанта и свою несдержанность, полез на крышу. Железные скобы, служившие ступенями, обледенели так же, как сам вагон. Рискуя сорваться, он добрался-таки до трубы. Рукояткой штык-ножа сбил с её макушки ледяной нарост. Крикнул вниз:

      – Юрка, как там?

      – Полную топку льда нападало… – глухо отозвался Захаров.

      – Ладно, тогда я спускаюсь…

      Вернулся в караулку. Следом пришли сержант и Мэсел. Принесли какие-то грязные тряпки. В теплушке запахло мазутом.

      – Что это?

      – Буксы… – пояснил Шалов. – Мы увидели, как обходчик заглядывал в железные ящики, приделанные к колёсам. Там и нашли их.

      – А почему буксы?

      – Читать надо больше! – глубокомысленно изрёк Мэсел. – В книге про Заслонова, который у немцев эшелоны подрывал, партизаны вместо буксов песок в эти ящики засыпали, и поезда шли под откос…

      – А если нельзя эти…ну, буксы из ящиков вынимать? Для чего-то они нужны?

      – Если бы да кабы, в лесу выросли б грибы! Цель оправдывает средства… Зажигай!

      Пламя ярко полыхнуло, озарив лица склонившихся к топке. В трубе загудело, затрещало, и в считанные секунды она стала менять свой цвет – из чёрного в сиреневый, потом в тёмно-красный. Вскоре печка раскалилась добела, распространяя кругом запах горелого масла и тепло. С потолка началась настоящая капель. В разгоревшуюся печь подбросили уголь.

      – Теперь не погаснет!

      – А я что говорил! Раскочегарили! А то – буксы не надо брать! – восторгался собственной находчивостью Шалов.

      – Ох ты, голубушка наша, – пьяно осклабился Мэсел и обхватил буржуйку, как

5

Товарищи (англ.).