Голограмма. Повесть. Федор Метлицкий

что оторвать кровинку…

      Мне приснилась тихая ночная вода, как боль безнадежности, невозврата. Из тьмы выплывает нечто любимое до бесконечной жалости, и уже знающее всю безнадежность, – это моя доченька! Я глажу ее, голова покорно свесилась на моей шее. Она медленно улыбнулась и покачала рукой, и так же медленно нырнула, и ушла во тьму. И вдруг во мне страшная догадка: она неживая! И никогда не будет живой.

      Проснулся с мучительной, физической болью. Как будто вырвали часть сердечного корня, и рваное невозможно восстановить.

      Терзает какая-то родительская вина – не смогли спасти! Ведь, знал: когда мы в парке бросали друг другу «фрисби», она внезапно остановилась и побледнела. И не пошевелил пальцем, чтобы защитить! Единственное, родное существо!

      Стараюсь избегать видений страшного в памяти, перебиваю воспоминаниями моего детства, безмятежного, до нее, когда еще ничего не было связанного с ней ни в мыслях, ни в крови. И как мы были безмятежны, когда еще не пришло это безумие.

      Но, как наяву, снова возникают слова ее письма ко мне, последние, как завещание…

      Ты болеешь, и болью пронзило меня.

      Как в письме твоем детская боль одиночества сжала!

      «Грустно мне – пишу, и хоть не вспоминай,

      как на даче мы на «Волшебнике» нашем катались.

      Помнишь, как на Яйлу карабкались, и рай наверху?

      Мама ходит за мной, следит и терзает

      своим страхом, уроками, музыкой – не продохнуть,

      и читать про мир небесных тел запрещает».

      Как мне жить без тебя,

      мне подаренный чудом единственный свет?

      В заточенье любви ты ходишь гордо, капризно

      и упрямо твердишь: «Я – личность, я – человек!

      И уже поняла – что-то значу я в жизни.

      Смейтесь и говорите, что скоро свихнусь.

      Нет, я чувствую – незаурядная личность,

      и уверенней стала, и не перед чем не согнусь…»

      И как мы будем с мамой у ее могилы, через много лет? Неужели это случилось с нами? Почему?

      Сильно болит голова. Все, что говорю – фальшиво.

      Как преодолеть нежелание жить, исполнение обязанностей жизни? Где любимое, за что можно положить душу? Его нет в этой реальности. Как вернуть творческий настрой души? Ведь творчество – это укрепленная любовью связь с жизнью. А этого нет. Как найти силы – просто для нормального существования?

      Что-то надо заново нарабатывать, создавать с подругой новую семью, и много детей. Но она не может больше рожать!

      Как воскресить мою жену, Свету? Теперь мы с тобой никогда не сможем разлучиться.

      Нужно научиться понимать ее, всех людей, до самых глубин, как я понимал мою доченьку (хотя любил плохо – пальцем не пошевелил). Чтобы исцелиться. Просто исцелиться близостью! Понимать людей, человеческие устремления, как я понимал ее, и все в ней, – то есть любить человека. Человеческое страдание потери тем сильней, чем ты ýже, отдаленнее от людей.

      Но почему так тянет отползти, кусая