Изобретение науки. Новая история научной революции. Дэвид Вуттон

от большинства результаты наверняка ошибочны и что результаты должны группироваться вокруг достоверного измерения. Таким образом, не представляется возможным сказать, какое из рассмотренных им тринадцати измерений является точным, но можно определить диапазон, в котором лежит верное измерение, и быть уверенным в ошибочности всех данных, которые далеко выходят за границы этого диапазона{429}. Галилей здесь проводил различие (если пользоваться терминологией Богена и Вудворда) между данными и явлением, и использовал это различие, чтобы сформулировать первую теорию ошибок наблюдения.

      Обсерватория Браге: изогнутая шкала – это встроенный в стену квадрант для измерения высоты; внутри располагается картина-тромплей с гигантской фигурой самого Браге. Из «Механики обновленной астрономии», 1598. Изображение над квадрантом выполнено в 1587 г. Хансом Книпером, Гансом ван Стенвинкелем Старшим и Тобиасом Гемперле, которые работали соответственно над ландшафтом в верхней части, тремя парами арок, через которые видны три части Ураниборга, и портретом Браге

      Таким образом, споры относительно местоположения сверхновых звезд и комет на небе продолжились и после 1610 г., когда от традиционной системы Птолемея отказались все серьезные астрономы. Через год или два после открытий Галилея, сделанных при помощи телескопа, уже никто не сомневался, что на Луне имеются горы, Юпитер обладает спутниками, у Венеры есть фазы, а на Солнце пятна. Таким образом, наблюдения Галилея стали убедительными – в отличие от измерений Браге[160].

      Вторая фундаментальная характеристика научной революции – влияние печатного станка. К началу XVI в. революция книгопечатания шла полным ходом. Мы уже видели, какое влияние оказала на анатомию публикация трактата Везалия, и только книгопечатание обеспечило после 1531 г. доступ большого числа астрономов к тексту Региомонтана о параллаксе. Книгопечатание позволило Браге проанализировать широкий круг публикаций (о комете 1577 г. их было более сотни, хотя многие представляли собой просто астрологические прогнозы) и продемонстрировать, что четыре самых надежных наблюдения дали результаты, сравнимые с теми, что получил он{430}. Благодаря книгопечатанию Европа быстро познакомилась с новой системой самого Браге, так что его аргументы могли быть проверены при наблюдении сверхновой звезды в 1604 г. и комет в 1618 г. Книгопечатание создало сообщество астрономов, работавших над общими проблемами общими методами и принимавших согласованные решения. Этого сообщества не существовало в 1471 г. (еще одна причина, почему метод измерения параллакса, разработанный Региомонтаном, так долго не использовался). Когда же оно сформировалось? Кеплер, отталкивавшийся от астрологии, называл переходным моментом 1563 г.: большой парад планет, наблюдавшийся в этом году, преобразовал мир знаний и, естественно, вызвал

429

Klein. Statistical Visions in Time (1997). 149–151.

160

В этой истории не все гладко. При первом обращении к астрономии Галилей утверждал, что измерения параллакса доказали, что сверхновая 1604 г. находится на небе, и в 1632 г. по-прежнему считал это важным аргументом. Но в 1618 г. (вскоре после того, как католическая церковь осудила систему Коперника) он отрекся от утверждения, что измерения параллакса доказали, что кометы находятся на небе; они могут, предполагал он, быть просто результатом отражения или рефракции света, подобно радуге, и в таком случае измеряемого параллакса не будет. Этот аргумент был чрезвычайно слабым: он не объяснял, почему кометы не перемещаются вместе с наблюдателем, как радуга, почему они видны из всех регионов земли, а также на протяжении всей ночи. Он выдвигался в защиту Аристотеля от новой астрономии. Если Галилей действительно относился к нему серьезно (этому нет никаких подтверждений, кроме слов его ученика Кастелли), то попытка Браге прочно связать данные, явления и теорию была неверно понята. Однако маловероятно, что Галилей верил в то, что говорил. Он был вовлечен в спор с иезуитами, которые отказались от Птолемея в пользу Браге, и поэтому радовался любому аргументу, даже самому безумному, который принижал авторитет Браге и мог убедить читателей разделить его убеждение (которое он в тех обстоятельствах не отваживался обнародовать), что не существует другой логически непротиворечивой астрономической теории, кроме системы Коперника. Если же он действительно относился к этому утверждению со всей серьезностью, то (как и в случае утверждения, что приливы доказывают правоту Коперника: Земля движется) современники были правы, проигнорировав его, – и мы должны последовать их примеру. Wootton. Galileo, 2010. 157–170.

430

Hellman. A Bibliography of Tracts and Treatises on the Comet of 1577 (1934); Hellman. Additional Tracts on the Comet of 1577 (1948).