Тени исчезают в полдень. Анатолий Степанович Иванов

Фрол. Он поднял голову и поглядел на стенку, где в простенькой березовой рамке под стеклом висел портрет Федора Морозова. – Что люди? Все равно говорят уж…

      Клашка, пошатываясь, побрела куда-то вдоль стены. Остановилась возле печки, оперлась о шесток.

      – Нет, нет… не может быть! Не имеют права!! Я Федю жду…

      – Потому и говорят, что не имеют, – горько и как-то обреченно уронил Фрол.

      Потом долго-долго молчали. Ослепительно, как солнце в пустом небе, горела посреди комнаты электрическая лампочка. Но света ее все равно хватало только на эту комнату, а там, за тонкими стеклами, за окнами, стояла густая тьма. Оба видели ее поверх занавесок, прикрывающих окна лишь до половины. Тьма прилипла к самым стеклам, давила и давила на них.

      – Снег, наверное, завтра упадет, – сказал Фрол.

      Клашка не понимала, о чем он говорит. Она, вся сжавшись, ждала, что сейчас посыплются со звоном выдавленные стекла, тьма хлынет в комнату, зальет все сплошной чернотой. Она была твердо уверена в этом, знала, что произойдет это через минуту. Вот осталось только полминуты, десять секунд, пять, две, одна…

      Стекла выдержали, не посыпались. Но зато распахнулась дверь, все равно зазвенел в ушах звон, и все равно стало темно в глазах.

      У порога, одетая в новую фуфайку, стояла жена Фрола Курганова, Степанида.

      Клашка была без кровинки в лице. Но – странное дело! – звон в ушах вдруг утих, точно растаял, тьма рассеялась. Она стояла теперь окаменевшая и спокойная, смело глядела в злые и вместе с тем тревожные Степанидины глаза. Глядела и чувствовала, что где-то внутри разливается острый холодок, ползет вверх по всему телу.

      – Чего надо? – спросил вдруг Фрол у жены, не вставая. И Клашка улыбнулась чуть-чуть, одобрила: именно, чего, мол, ей здесь надо?

      – Мимо я шла, – сообщила Стешка. – Простите уж…

      – Ну? – проговорил Фрол.

      – Видела, как… занавески открывали да закрывали.

      Фрол пожал плечами, будто удивляясь, и сказал:

      – Ступай домой. Сейчас приду.

      – Фрол! – закричала вдруг Степанида, подавшись вперед. – Ты что делаешь-то?! Опомнись!

      Ее тяжелый полушалок скользнул по гладким, туго зачесанным назад волосам и упал на плечи. От электрического света волосы поблескивали, делали ее красивой и молодой.

      – Ступай, сказал! – чуть повысил голос Фрол.

      – И ты?! – укоризненно повернулась Степанида к Клашке, сделала к ней два шага. – И ты?.. Что делаешь-то, а?

      – За что ты меня коришь? – шепотом начала говорить Клашка. – Что я делаю?! Ты всю жизнь с мужиком прожила, а я не знаю даже, как мужская пропотевшая рубаха пахнет. Ты это понимаешь, а? Понимаешь или нет, я спрашиваю? – закричала уже Клашка, не помня себя. – Занавески, говоришь, задернули? Ну, задернули. Чтоб любопытные глаза не пялили. Дверь вот еще не успели закрыть да на стол собрать!

      Клашка кричала, не трогаясь с места, а Степанида все пятилась и пятилась назад, пока не прижалась спиной к двери.

      – Клавдия! – выкрикнула наконец Степанида. – Подумай, ради бога, чего