Сука. Мария Лабыч

темени и встал перед строем.

      – Ну, все? Добро пожаловать в задницу, – так приветствовал нас начальник блокпоста.

      Его лицо рассекал надвое отсвет фонаря, проникавший сквозь щель палатки. Единственный источник света здесь, он казался таким ярким, что мог бы воспламенять предметы. В его огне горела нашивка капитана и правый его глаз.

      Обращение меня удивило. Своеобразная манера изъясняться отличала многих командиров. И все же… Капитан не казался сломленным, скорее, наоборот. Он имел вид человека, прямо сейчас бьющегося насмерть. Здесь, где никто давно не стреляет. Его мучила одышка. Голос хрипел прокуренной многодневной простудой. Неспокойные глаза выдавали раскол между долгом и совестью. Взглядом он хмуро пробежал лица, выхватил меня из строя, и освещенную половину его лица пронизал безобразный нервный тик.

      – Та-а-к. Слушать сюда. Вы входите в котел. Точнее, в кишку, где по одну руку неприятель, а по другую – граница враждебной сопредельной стороны. Что бы вам ни говорили в ваших яслях, горлышко узко. Оно сомкнется. Неясно, сколько дней неприятель даст вам на выполнение поставленной задачи. Ваш основной противник – время. Его в обрез.

      Он помолчал минуту. Так, будто хотел внушить что-то без слов, но не сумел. Вместо того откашлялся и гаркнул хриплым сорванным горлом:

      – Баб не брать! Начвзводы ко мне. Бойцам отдыхать полчаса. Курите.

      Мы разошлись. Ребята взглядывали на меня с недоуменным вниманием. Я отошла чуть дальше: мнение мое сейчас ничего не решало.

      Ожидание длиной в две сигареты.

      – Взвод, стройся!

      Мы подтянулись тремя группами, каждая к своему взводному командиру.

      – Рядовой Бойко. Выйти из строя, – приказал лейтенант Ушаков.

      Я сделала шаг вперед.

      – Приказом начальника блокпоста вам предписано вернуться в расположение части. Исполнять немедленно. Пока грузовики не отъехали, – тревожно добавил он.

      Ближе к дороге виднелись наши машины, там спешно заканчивали выгрузку провизии и боекомплектов.

      – Это против приказа начальника училища… – Я сделала попытку.

      Ушаков прервал меня с досадой. Он знал меня, во время обучения я была на неплохом счету.

      – Разговоры. Бегом!

      – Разрешите обратиться? – Я не двинулась с места.

      – Бойко, вам не ясен приказ?

      – Ясен.

      – Исполняйте.

      – Я доброволец. По зову совести и государства. Разрешите стать в строй?

      Я перешла границы допустимой назойливости. Начвзвода больше не смотрел на меня. Он на миг сощурился в сторону палатки капитана, обвешанной синтетической тиной в цвет леса. Капитану и вовсе было не до нас: прибыла новая партия пополнения, и он теперь для них обрисовывал настоящее положение дел. Так же надвое резал его лицо жесткий свет. Если капитан так мрачнел с каждым вновь прибывшим взводом, то к утру по всему должен был застрелиться.

      – Взвод, нале-во! – скомандовал Ушаков. – Шагом…

      Взвод