Последняя почка Наполеона. Григорий Александрович Шепелев

при свидетелях угрожали отрезать нос, я точно была бы вне подозрений? – пробормотала Танечка с робким знаком вопроса. Скрипачке стало смешно.

      – Ты что, моя дорогая, с луны свалилась? В квартире – труп с отрезанным носом, перед открытой дверью стоит какая-то девка, в данном подъезде не проживающая, и кто-то будет искать каких-то бандитов, имеющих совместный бизнес с полицией?

      – Да уж, вряд ли, – признала Танечка, шмыгнув носом. – Слушай, а точно никто не знает, что он тебе отдал ключ?

      – Нет, никто не знает. Да правильно я все сделала, успокойся! Вошли, убили, взяли запасной ключ и заперли дверь за собой!

      – Зачем? – воскликнула Таня. – Бандиты так бы не сделали никогда! Бандиты должны были поступить так, как и поступили на самом деле. Они специально оставили дверь открытой, чтоб труп был сразу же обнаружен и остальным жильцам неповадно было поднимать шум по поводу наркоты!

      – Но если бы я не заперла дверь, ты бы не отмазалась и присела на десять лет, – напомнила Вера, добавив кетчуп в пельмени. – Так что все – зашибись. Дня через четыре я сообщу ментам, что с моим соседом что-то стряслось – звонки не берет, дверь не открывает. Менты дверь вышибут, и – получат сильное впечатление!

      Танечку передернуло.

      – Как ты можешь так ненасытно есть, думая о трупе? И почему ты ни капли не испугалась, когда увидела это?

      – Нет, я немножко все-таки испугалась, – запальчиво возразила Вера.

      – Немножко?

      – Да. Я ведь ожидала это увидеть. А потом, знаешь, мой первый парень работал в морге, и я ходила туда к нему по ночам. Такое там видела – ой-ой-ой!

      Скрипачка залилась смехом, видимо, вспомнив нечто приятное. Уничтожив пельмени, она утерла губы салфеточкой и наполнила два бокала.

      – Теперь могу с тобой выпить. Как ты, сказала, зовут тебя?

      – Меня? Таня.

      – Слушай, возьми хотя бы конфетку! Я не могу смотреть, когда просто пьют.

      Она придвинула вазочку с вкусняшками. Журналистка взяла кусок мармелада. Когда бокалы были осушены, она поинтересовалась:

      – Это твоя собственная квартира или снимаешь?

      – Это квартира моего папы. Но он уехал надолго, и я пока тут живу. А ты где живешь?

      – На Преображенке.

      – Одна?

      – Сейчас, да, одна.

      – Слушай, а ты правда на «Лихе Москвы» работаешь?

      – Правда.

      – Кем?

      – Журналистом.

      – И ты выходишь в эфир?

      – Конечно. Я веду утреннюю программу, вечерние передачи с гостями и репортажи, но три недели назад меня отстранили до февраля, и я от нечего делать пошла работать курьером.

      Верка была ошеломлена.

      – Тебя отстранили? И ты пошла работать курьером?

      Таня кивнула.

      – За что тебя отстранили?

      – Ну, это долго рассказывать. В общем, было за что.

      – Сколько тебе лет?

      – Двадцать семь.

      – А мне – двадцать девять.

      – Ты уже говорила.

      Хотя вино расслабило Таню, безоблачность