Страсти по Гоголю, или «Мёртвые души – 2». Александр Сергеевич Стрекалов

понимания, – когда начальник не может своих подчинённых заставить работать; когда сам за них за всех день и ночь пашет и пашет как вол, как мотор не выключенный!… Но именно подобный абсурд и бардак в нашем секторе и сложился в итоге, и процветал. И виною ему, бардаку, был несомненно Кирилл и только один Кирилл, “серый кардинал” при Вадиме, удавка на его тощей шее…

      – Хитрый был человек, этот Радимов, и как ужака скользкий. Вёл себя в секторе тихо и неприметно вроде бы, как партизан, ни с кем никогда не ссорился, не ругался – избави Бог! – хотел выглядеть в глазах подчинённых паинькой. Он ведь от науки в стороне стоял, от текущих заданий и проблем, от организации и распределения работы, был у нас этакой низовой “номенклатурной единицей”: чего ему было с кем-то ругаться поэтому, нервы себе трепать?! Это делал всегда Огородников, заводила наш и мотор, гигант дела и мысли, натура пламенная и творческая, увлекающаяся и бескомпромиссная, бесстрашная. Он-то и пытался всех своим огнём запалить, или хотя бы усовестить; переживал и ругался, когда это не получалось. А тухлому и пустому Кириллу, бездарю и “жуку”, это было не надо… Но уж зато когда поступавшие в отдел деньги надо было распределять, премии и зарплаты, и повышения очередные или внеплановые, – тут уж Радимов вылезал из тени и показывал, кто в доме хозяин и кто всем у нас заправляет. Он Огородникова быстренько в сторону отодвигал: «я без тебя разберусь, – говорил твёрдо, – а ты давай работай». А ежели тот упорствовал и сопротивлялся, хотел как-то поучаствовать и повлиять на важнейший денежно-финансовый процесс, – подключал всё своё окружение, которое с радостью ему помогало норовистого Огородникова “скрутить”, больно того “по ушам нахлопать”…

      – Вообще же, как я заметил, поставить Вадима на место было у наших “стариков” единственным, пожалуй, занятием, которое они все и всегда с превеликим удовольствием делали – и кайфовали потом, наблюдая и посмеиваясь над ним, опущенным и униженным. Но истинным и главным виновником тех вадимовских унижений всё-таки был Кирилл, который хоть и прикидывался всегда овцой, но был ещё тем волчарой. Плёл интриги, сплетничал, всё про всех знал: у него в каждой комнате были осведомители, которые ему всё докладывали, каждый наш разговор и шаг. Он-то и плодил в нашем секторе “серость”, старательно поддерживал и опекал её, понимая прекрасно, что она, как та же ржа или плесень, или опухоль раковая, в итоге всех талантливых пареньков и девчат и сожрёт – людей, что неизбежно будут появляться и сплачиваться вокруг Огородникова. И тот – хочет он того, или нет, – но будет оставаться на службе один-одинёшенек… А с одиноким, с ним Кириллу будет достаточно легко справиться…

      – План этот прохиндею-Радимову удавался блестяще на протяжение десятков лет: это надо честно признать, отдать разработчику должное. Его “близкий друг и соратник” Огородников Вадим Александрович так потом всю жизнь в одиночку за всех и пыхтел, сиротинушка, пока сил хватало. И не было у него в нашем секторе