Красный камень Каррау. o'Daniel Thistle

вновь преградил ему путь:

      – Как? В небо крикнет?

      Убийца насупился:

      – Этот козел все равно кого-то позовет.

      – Никого он не позовет. И никуда не уйдет. – Я прислушался. – Он рядом.

      Блондин мне не верил.

      – Он не уйдет. – Повторил я. – Снаружи темно, он испуган. А ты кричишь и разбудишь девушек.

      На слове “девушка” убийца выпрямился, резко оборачиваясь. Как будто пытаясь увидеть призрака за своей спиной.

      Он был среднего роста. С крепкими плечами и шеей, с татуировкой сбоку шеи: свернувшийся восьмеркой дракон. Пышными пшеничными волосами, неровно срезанными чуть ниже ушей, в которых блестел десяток пуссетов. Широкими черными бровями, сросшимися над переносицей и жестким изгибом губ. На пару лет младше меня, но с ранними тонкими морщинами горечи у рта.

      – Конрад. – Протянул я руку, пытаясь отвлечь его внимание от пустоты. Пустоты, в которой пока ничего не было, но если так внимательно вглядываться – появиться.

      Прошло несколько секунд, прежде, чем парень, повернулся ко мне.

      – Давид. – Крепкое, но дребезжащее от внутренней дрожи, рукопожатие. Крепкое и неполное. Половины большого пальца у него не было. Зато на обрубке блестел железный перстень.

      – Тебе нужно успокоиться, Давид.

      Неразборчивое слово в ответ.

      Давид носил плотную старую кожанку. Под неё и спрятал нож, достав пачку сигарет из внутреннего кармана. Несколько раз щелкнул зажигалкой – слишком быстро, чтобы появилось пламя. К отсутствию половины пальца он, похоже, привык. Но руки у него тряслись и огонек то появлялся, то гас. Я усилил его, поддерживая мгновение, пока Давид прикуривал.

      Огонек напомнил сон: в огне был демон, демон душил меня, пробираясь через рот к мозгу.

      Давид затянулся. Выдохнул кашлянув. Обогнул меня – уже спокойно, и вышел на улицу. На этот раз я не мешал. Я вышел следом.

      Давид курил, прислонившись к окрашенной красным стене гаража. Глядя вперед – там, на границе тьмы и света, на земле, спрятав лицо в коленях, сидел Историк. Он так и не вышел за светлый круг, созданный ближайшим фонарем.

      – Это не твоя вина. – Сказал я. – Что ты убил ту девушку. Это её выбор.

      Давид сухо засмеялся. Сплюнул на землю.

      – Не заливай мне. Я ткнул её ножом.

      – Нет. Нечто в ней выбрало. Она сама пошла вперед.

      – Ты не понимаешь.

      – Я видел. Что я не понимаю?

      – Ты всё равно не поймешь.

      Выдох, два облака уходят вверх. Синее – от сигареты Давида. Бледное белое – от моих губ. Холодный ноябрь, заморозки. Где-то далеко выла собака. Звезд не видно, зато над центром Каррау – розовое пятно собственного света, отраженное от туч.

      Будь Каррау моим городом, он бы светился празднично, а не как больной в лихорадке.

      – Я хотел выиграть. – Сознался шепотом Давид.

      Выиграть. Выжить. Что же тут непонятного? Мы все хотим. Для этого приходится убивать.

      Я прислонился плечом к гаражу, разворачиваясь к Давиду. Глядя на его профиль. На дрожащую руку, которой он подносил сигарету