150 моих трупов. Нелл Уайт-Смит

минуту нагнал состав.

      Повторил ранее неудачный пируэт. Теперь я оказался на плечах сухопарого тела. Очень скоро труп сравнялся по скорости с поездом. Мы оба стремительно удалялись от Инвы, испытывая степень её контроля. Теперь мне предстояло перепрыгнуть наверх поезда. Прыжок такой сложности самостоятельно я совершить не мог. Особенно после того, как я увидел, что произойдет в случае ошибки. Мне следовало довериться Инве, которая только что не справилась в аналогичной ситуации. Но иными возможностями спастись от бегунов и достигнуть цели мы не располагали. Всё хорошо. Хорошо. Настал момент истины. Мы не имели права на ошибку. Нового шанса нам никогда не представится.

      Два удара сердца. Я принял контроль над мужским телом под моими ногами. Инва – надо мной. Она оттолкнулась, и прыгнула мною вбок. Время растянулось под действием страха. Моя личность исчезла. Я бежал, истирая в кровь ноги рядом с поездом. На скользкий черный вагон, влекомый вперёд локомотивом-призраком, летел сейчас кто-то другой.

      И этот кто-то полностью полагался на чужую волю. Он совершенно расслабился, доверяя себя иному сознанию. Мы с Инвой представляли собой одно единое существо. Которое одновременно сосредоточилось так крепко, как держали друг друга огромные вагоны, и расслабилось так полно, как безмятежна вода, отдавшая себя на волю холодного ветра. Предстоящий нам прыжок – это всего лишь математика. Тела. И Инва отлично его рассчитала.

      Я приземлился на верх вагона. По центру чёрной металлической крыши. На наше счастье здесь обнаружилась сетчатая металлическая дорожка, невидимая наблюдателю снизу. И даже более того, крыша вагона оказалась оборудована для постоянного пребывания одного механоида. Видимо, охранника. Значит, по верху я мог бы добраться до локомотива.

      Мелкие големы-санитары устремились ко мне. Вполне возможно, они имели право убивать. В случае, если они обладают этим правом и воспользуются им, моё тело ещё могло бы выполнять работу, пока поезд не вывезет его из зоны контроля Инвы. Но в любом случае мне надлежало приложить все усилия для того, чтобы войти в контакт с сердцем поезда и дать ему понять, что я – свой. Если мне это не удастся, мы, даже в случае успешной остановки состава, окажемся обречены.