150 моих трупов. Нелл Уайт-Смит

по оказанию услуг живым по время транспортировки тел их близких, я обратился к врачу:

      – Вы ели?

      – Нет, – ответил он тихо.

      Он выглядел странным. Его невысокая полноватая фигура в помятом официальном камзоле и грязной дорогой одежде выглядела комично. Он сидел на полке-паланкине, подтянув под себя колени, как подобает грустящей девочке-подростку. Такое физиологически наивное выражение печали могло вызывать в окружающих лишь жалость. Подкупающую. С печальной улыбкой в уголке губ. Я постарался придать своему голосу участливый тембр:

      – Отчего? Вам следует поесть.

      – Я знаю. Но не могу себя заставить. Извините, не в обиду вам, но это же… Это жутко. Они – мертвецы! Поймите правильно, я не хотел оскорбить вас и ваше назначение, поймите правильно.

      – Я понимаю, – чтобы переключить его внимание, я кивнул своему собеседнику на сопровождавшего его нотариуса, который громко храпел на своём месте, подключившись к общей ликровой связи и наслаждаясь приятным, как ни странно, сном, – к счастью, ваш сотрудник лишён подобной щепетильности.

      – О, да, – грустно улыбнулся мужчина, – но как может быть иначе? Он – официальное лицо, откуда у него взяться чувствам?

      Шутка, полная светлой грусти. Я отметил. Прореагировал:

      – Я слышал, они сдают чувства в специальные камеры хранения по пути на работу.

      Мой собеседник оживился. Он посмотрел на меня:

      – А вы?

      – Однажды их забрали совсем. В обмен на перчатки.

      – Думаете когда-нибудь попытаться сменять назад? – наш диалог напоминал разговор двух попутчиков в поезде. Я мог говорить совершенно спокойно. Поскольку знал, что мы расстанемся. И это будет навсегда.

      – Боюсь… боюсь, что мне уже ничего не вернут взамен. Всё исчезло. Знаете, как это бывает в пути с грузом: усушка, утруска? – я улыбнулся.

      – У вас очень тяжелый труд, – произнёс мой собеседник и вздохнул, – я кричал на вас вчера. Простите. Я, конечно, говорил, что врач, а сам… смех один. Я – отоларинголог. Во время операции я с трудом вспоминал, что нужно делать. Признаться честно, ваш коллега владеет знаниями анатомии гораздо свободнее меня…

      – Вы посвятили себя милосердию, и этого не отнять, – успокоил я его, закрепляя результат, – постарайтесь подумать о своих будущих пациентах и всё же поесть. Положитесь на меня как профессионал на профессионала. Впереди долгий путь к цели.

      Он грустно улыбнулся мне и пообещал справиться со страхом. Это меня вполне устроило, и я переместился ближе к переднему ряду машины. Потянулся по связям вперёд. Ещё раз проверил Онвара. Ему стало гораздо лучше. К середине дня он проснётся. Исчезнет угроза его жизни.

      Придя в себя, он останется один на один с тем, что сделал. За убийство Центр предъявит ему обвинение. Каждый сотрудник Центра это подтвердит. Кроме нас – Шат. Я не могу точно сказать, что ему грозит. Возможно, каторга. Может быть – назначение вроде