Угнетение. Константин Хайт

меня не тем, кто я есть,

      тех, кто имеет смутную идею, топор и полную моральную убежденность меня покромсать.

      А я буду винить себя…

Январь 2018

      Млекопитающие

      В нашем изолирующемся, саморазрушающемся

      (самыми современными инструментами перемалывающем свои внутренние органы)

      обществе существует потребность доказывать,

      что то или иное животное обладает чувствами, может мыслить, испытывать боль, страдать.

      Я – корова, или коза, или свинья, или курица, или рыба, или осьминог, или кто угодно еще, кроме вас —

      ибо вы не знаете, что я чувствую, что я страдаю, что я испытываю боль.

      Мне нужно доказывать это вам. Я не такой, как эти животные, которых

      вы едите: я не такой благородный – мне нужно вам доказать,

      что я страдаю больше, чем вы, и серьезнее. И я докажу.

Январь 2018

      Безмыслие

      В боли дисгармонии с собственным языком,

      в косноязычии гуляя по улицам умершего города, пытаясь его воскресить,

      я чувствую себя молекулой гелия в душной атмосфере завода,

      зажатой со всех сторон газами, людьми и обстоятельствами,

      которая хотела стать звездой.

      Обязательства крюками вытягивают из меня плоть,

      вытащили: сердце, где гнездилась любовь, где чувства

      наводнениями формировались и топили всё; мозг,

      с его суровым аналитизмом, со способностью разрушать сущее силой мысли;

      легкие, вздувающие меня то к небу за блаженством, то к аду

      за осознанием; кожу, глаза, откуда я мог лицезреть и трогать

      красоту; ноги и руки, дающие мне возможность двигаться и не тонуть;

      волосы, чьи волокна улавливали антеннами волны Вселенной.

      Я растащен на куски, а первоначальная пустота, оставшаяся,

      хоть и даёт гармонию своей немотой, хоть и приближает к нирване,

      без забот, тревог и мыслей, – но отдаляет меня от цели, к которой я хочу.

      Возможно, я и правда живу десятую жизнь —

      и в своем долгом пути уже настолько отрешился от забот и чувств,

      что то зловещее ничто, пробуждающееся во мне всё сильнее,

      есть закономерная реакция на тяготы длительного перерождения.

      Всё время хочется спать; а, уснув, боюсь просыпаться,

      ибо, проснувшись, всё начнётся сначала. Яркий мак,

      прорастающий периодически на внеземных обломках

      меня, очень быстро гаснет, меняет свой цвет и осыпается

      прахом. Будь я ребенком,

      моя почва была бы поплодороднее.

Февраль 2018

      Одно из состояний

      Я вкопан вертикально под землю,

      с нею соединен, слившись частицами,

      торчит лишь макушка. Песчинки

      стали частью меня, раздув и расширив

      горизонты моего существа.

Февраль 2018

      Курсивом

      «Тебе всего 17 лет, Рембо,

      так