Послушайте-ка!. Владимир Викто

вашим рассчитался.

      – А бутылёк? – выскочило с нетерпением.

      – Магарыч, что ли? Не подаю, – дверь захлопнулась.

      В ярости потащился к Пострелу.

      – Бутылёк где? – буркнул, не глядя на его краснощекое лицо.

      – Дак это. Там и оставил, где был. Замуровал туда же. Чтоб чего не вышло.

      В голове зашумело. Как будто на скутерах гоняют внутри по мозгам. Осознавая, что это крах и с каждым шагом свирепея – понёсся домой. Долго звонил и ломился в запертую дверь. Поняв, что ничего не добиться, рванул к соседям на третий этаж. Поднял со скандалом их, уснувших. Прошёл мимо всполошившихся, без объяснений, на балкон. Перелез, повис на руках. Раскачался, уловив момент, прыгнул вниз, внутрь своего балкона. Выставил локтем стекло. Ворвался в свою комнату. «Я вам покажу Митрича! Настоящего!» Собрал все свои тетрадки с сочинениями.

      – Гоголь! Николай Васильевич! Всё сжёг! А я что? Хуже? Не-е-ет! И Николай Дмитривич тоже всё может! – с этими словами прямо на газовой плите поджёг труды, которые собрал со своего любимого дивана. Дверь в кухню подпёр столом, не пуская воющую от горя жену.

      6

      Прошло немало времени. Митрич по-прежнему работает, в паре с Пострелом. Помощником у него. Тот освоил секреты «евроремонта» и загребает немыслимые раньше деньги. Но к ним Митрич равнодушен. Как и ко всему прочему. Грусть и уныние поселились у него в глазах, в походке, во времяпровождении. И жена, молча просиживая вечера рядом с ним возле орущего что есть мочи экрана, часто вспоминает. Его недолгое увлечение. Яркие и счастливые глаза супруга, когда он «творил науку». Ту бурную ночь, которой никогда раньше не было. И не будет уже. Сейчас-то стало понятно, что и она была счастлива. Тогда, когда он чувствовал себя нужным, счастливым. Теперь всё в прошлом. Ничего не осталось. Впрочем, кое-что осталось. Когда совсем невмоготу, ночью, в кровати, она достает из-под подушки тетрадь Коленьки. Ту, единственную, последнюю, что завалялась у него в кармане пальто.

      «… Эх, людишки. Мелочь она и есть мелочь! Что ж вы не думаете о смерти? О жизни? Каков смысл жизни? Жизни вообще? Человечества в целом? И жизни конкретного человека, например, моей. Взять жизнь индивида. Представим, что в какой-то момент всё существует в одном числе. Живут – всего 1 человек, 1 рак, 1 рыба, 1 тигр, 1 бегемот и т. д. Ясно, что вскорости никого не останется, и смысла существования каждого из них не было. В случае же жизни человечества получается, что каждый живёт для того, чтобы продолжить жизнь общества дальше. С каждым новым поколением жизнь усложняется. Чтобы обществу выжить – каждый вносит свою лепту, как муравей. Каждый! Независимо от того, кто он и как жил. Другое дело, что одних будут многие вспоминать. Кого дольше, кого меньше. А о других будут помнить только близкие, пока они сами живут. А о ком-то и некому вспоминать. И, кажется, что они жили зря. Смысла их жизни не было? Нет. Нет. Не так.

      Что-то я путаюсь. Но можно так рассуждать. Человек умер. Физически, да, он перестаёт существовать. Однако